— Скажите, Федор Шульгин здесь живет? — нарушил молчание Никулин.
— Да, а что? — испуганно произнесла женщина. — Или опять натворил что?
— Да нет, не волнуйтесь, — успокоил ее Никулин. — Мне просто с ним необходимо поговорить.
— Да он спит еще.
— Что же это он так долго спит? — произнес Никулин так, как будто его и не интересовало это обстоятельство.
— Бог его знает. Всю ночь где-то шлялся. На рассвете только домой явился.
— Придется его потревожить.
Следом за женщиной Никулин прошел в квартиру.
— Вот он, полюбуйтесь, — сказала мать, указывая на сына.
Федор Шульгин, уткнувшись лицом в подушку, крепко спал в верхней одежде на неразобранной кровати.
На полу были разбросаны носки, туфли, валялись окурки папирос «Казбек»… «Там были окурки папирос «Казбек». Но, возможно, те принадлежали другому».
— Федя, к тебе пришли, — толкая спящего сына, проговорила мать, — проснись… Да проснись же, говорят тебе, — повторила мать.
Шульгин открыл глаза и, увидев работника милиции, вскочил.
— Что надо? Чего спать не даете?
— Прошу привести себя в порядок и пройти со мной, — спокойно и вежливо предложил Никулин.
— Значит, натворил-таки, — побелевшими губами прошептала мать.
Шульгин наскоро оделся и пошел за Никулиным.
В милиции он долго отпирался, пока, наконец, сознался, что вечером вместе с Петром Кириком пил пиво.
— Ну, пил, — со злостью проворчал он, — так что здесь плохого?
— Когда вы с ним расстались?
— Часов в девять.
— Но он убит! — неожиданно произнес Никулин.
— Перестаньте ерунду говорить. Этим не шутят, — серьезно ответил Шульгин. — Он в парке с парнем одним остался.
— А вы?
— Я же вам сказал, что часов в девять с ребятами ушел, в ресторане были, а потом у дружка ночевал. Валерку-боксера спросите. Он слышал, как мы договаривались.
Посоветовавшись с Бородиным и прокурором Лосевым, Никулин решил задержать Шульгина в милиции, а сам отправился на поиски Валерки-боксера.
Долго искать его не пришлось. Улица, где он живет, была известна. И как только Никулин пришел на эту улицу, первый встретившийся ему юноша указал дом «боксера». Открыв калитку, — она оказалась незапертой, — Никулин увидел плотного юношу, который во дворе занимался тренировкой.
— Вы Валерий Линьков? — спросил Никулин.
— Я. Чем могу быть полезен? — не обращая внимания на Никулина, он наносил тяжелые удары по «груше».
— Мне нужно поговорить с вами.
— Кончу тренировку и поговорим…
«Этот не причастен к преступлению, — подумал Никулин. — Уж очень спокойно себя ведет».
Никулин достал папиросы, закурил. Проделав все упражнения, Линьков принял душ, потом сделал обтирание, оделся и подошел к Никулину, который сидел за столиком под развесистой яблоней.
— К вашим услугам, — все тем же спокойным тоном произнес Линьков.
— Мне нужно выяснить, где и с кем вы были вчера вечером, когда расстались с друзьями и пришли домой?
— Охотно отвечу, — улыбаясь, произнес Линьков. — Придя после работы домой, умылся, отдохнул и вечером пошел в парк. Там встретил своего напарника по работе Федьку Шульгина.
— Шульгина? — переспросил Никулин.
— Да. Мы походили немного. Потом к нам подошли Ваня Тыквин и Сеня Бирюков. Они настояли пойти выпить пива. Я не очень охоч до пива, но оставить товарищей было неудобно. Я согласился. Около киоска Шульгин встретил своего знакомого, кажется Петром его звали, и какого-то Ваську. Поздоровались, все вместе сели за столик. Потом они решили взять водки и пойти на берег. Я отказался и ушел домой. Вот и все. Разве с ними что-нибудь случилось? — поинтересовался он.
— Та-ак, — неопределенно протянул Никулин. — Вот вы занимаетесь спортом и, наверное, считаете себя сильным человеком. Вы и действительно сильный. Но сила эта, увы, только для себя. Вы отказываетесь пить. Но заставьте отказаться других пить. Вот тогда ваша сила окажется полезной.
Линьков смущенно поглядывал на Никулина: ему нечего было ответить.
Возвратившись к себе, Никулин сразу же пригласил Шульгина.
— Оказывается, вы рассказали не все, — сказал он, глядя прямо в глаза Шульгину. — Валерий-боксер был с вами, но ушел.
Шульгин понял, что Никулин уже беседовал с боксером.
