— Ну что, Борисов, будешь сразу рассказывать или… — услышал Хохлов, как только вошел в кабинет начальника.
Першиков и Минкин, сидящие тут же, переглянулись. Жуков это заметил, но не придал этим взглядам никакого значения.
Борисов, крутолобый, с черными мохнатыми бровями и длинной, резко выдающейся вперед нижней челюстью, сидел перед заместителем начальника уголовного розыска, уставившись взглядом в пол.
— Что рассказывать, товарищ начальник, — ответил он удивительно тонким голосом.
— Где ты был позавчера вечером, что делал?
— Позавчера?! Не помню, товарищ начальник, кажется куда-то ездил! — Борисов вздернул плечи и в упор посмотрел на Жукова.
— Интересно, один день прошел, а ты и не помнишь. Нужно вспомнить, нужно! — Жуков повысил тон.
— Если нужно, я вспомню, — сразу же ответил Борисов.
— Нужно, нужно, — Жуков встал и быстро подошел к Борисову. — Говори!
— Товарищ начальник, я расскажу. Я все скажу! Дайте вспомнить, ну чего вы спешите…
— Хорошо, вспомни.
В кабинете наступило молчание. Все ждали, что скажет Борисов.
— Гаврилова и Горлова на шахту № 9-9 возил, — помявшись, сказал он.
— Для чего?
— Не знаю. Пришли на квартиру, я сидел, ужинал. Вызвали на улицу, а потом попросили подвезти на шахту. Я отказывался, но они пригрозили, я и поехал.
— А что они на шахте делали?
— Там они куда-то ходили.
— Куда?
— Не знаю.
— А что везли с шахты?
— Ничего, сами ехали.
Дальнейший допрос ничего не дал.
— Задержите его. Одумается, расскажет, — уверял Жуков.
Разудалый вид его производил на присутствующих гнетущее впечатление. Борисов, конечно, чего-то не договаривал, но нельзя же так сразу валить на него все подозрения.
— О том, что машина «Москвич» была в тот час на дороге, говорят многие, — заметил в наступившей тишине Минкин. — Но Каюков вчера сказал, что была и женщина. В показаниях, которые дал Хохлову Люльков, тоже называется женщина. Женщина, которая шла вместе с каким-то мужчиной следом за Каюковым. Затем, у нас есть предупреждение о каком-то разведчике…
— Вы слишком многословны, — не дал договорить ему Жуков. — Женщина, мужчина, разведчик. У нас есть Борисов и нет никакой женщины, никакого разведчика. Борисов — путает. Он явно замешан в каком-то преступлении. И я не понимаю, зачем нам уклоняться в сторону от Борисова. Вы согласны со мной? — спросил он, обращаясь к Хохлову.
— Конечно, Борисова надо допросить, — согласился Хохлов, в который раз вспоминая о машине «Москвич».
Доводы Жукова казались справедливыми.
Но Борисов и на следующее утро ничего не сказал вразумительного. Прокурор Першиков настоял на том, чтобы Борисова освободили. Жуков нервничал. Скрепя сердце, он согласился, но успел пригрозить Борисову:
— Смотри, о том, что здесь спрашивали, никому ни звука. Ясно?
— Ясно, товарищ начальник, никому ни звука!
Следователь Хохлов сидел молча и внимательно следил за допросом. Когда Жуков разрешил Борисову уйти, Хохлов пригласил его в соседний кабинет и снял отпечатки обуви.
— Скажите, Борисов, а вы на самом деле дружите с Горловым и Гавриловым?
— Как вам сказать, дружбы у нас особой нет, но встречаемся вместе частенько.
Поговорив еще о чем-то мало значительном, что даже к делу не относилось, Хохлов отпустил Борисова.
У следователя Хохлова появились свои соображения, которые поддержал Минкин.
В этот день в столовой было особенно многолюдно. За круглыми металлическими столиками сидели горняки, громко разговаривая о своих делах.
За самым дальним столиком в углу у окна уселись трое. Один из них был Борисов.
