— Это правда, что он бьет жену? — спросил я.
— Насчет физического воздействия ничего конкретно не известно, — отвечал младший лейтенант, — на это жена не указывала. Люди, правда, говорят, что подобный инцидент однажды имел место. Но это к делу не относится. Я считаю, что Ошинь вчера приехал домой неспроста — ведь ничего конкретно ему дома не было нужно. Что касается работы, то там Ошинь появился только вечером, к тому же пьяный. И главное: привез с собой ружье — значит, с тех пор, как он увез его из дома, ружье в течение пяти дней находилось не в общежитии, а в неизвестном месте. Поздно вечером Ошинь с другими собутыльниками организовал пьянку, после чего все стреляли из ружья Ошиня по кепке, которую подбрасывали в воздух.
На этом Дамбит закончил свое сообщение. Я посмотрел на его румяное, торжествующее лицо и чуточку позавидовал этой убежденности человека, ни на секунду не усомнившегося, на верном ли он пути. Я даже поймал себя на одной пристрастной мысли: мне бы не хотелось, чтобы Ошинь оказался убийцей и таким образом восторжествовала бы версия младшего лейтенанта.
Чувствуя себя из-за этого виноватым перед Дамбитом, я был с ним преувеличенно любезен, и он, конечно, это использовал: чем больше я расшаркивался перед ним, тем заметнее разрасталось его самомнение. Вскоре он уже стал поучать меня, как надо раскрывать преступления и ловить преступников. Я терпеливо слушал его поучения, наконец спросил:
— Ваши рассуждения заслуживают кое-какого внимания, но в целом они не вполне убедительны. Мог ли — и как — вчера Ошинь узнать, что Ванадзинь едет в город и что он пойдет как раз по той дороге? До тех пор, пока на эти вопросы нет утвердительного ответа, мы не можем выдвинуть никаких обвинений против Ошиня.
Дамбит долго думал, прежде чем ответить:
— А почему Ошинь не мог этого узнать? Хотя бы в правлении колхоза — уж там-то было известно, что Ванадзинь едет в город. А может, Ошинь встретил кого-то, кто знал о поездке Ванадзиня... скажем, по дороге или в магазине... Если вообще хоть кто-то мог знать о намерении Ванадзиня ехать в город!
— Знать, к сожалению, могли многие. (Дамбит встрепенулся, намек попал в цель.) В том числе рабочие мастерской. Ванадзинь сам сказал им. Может быть, Ошинь встретился вчера с кем-нибудь из своих бывших товарищей по работе. Неплохо бы также выяснить, о чем они говорили... Да, и еще скажите, пожалуйста где жил Ванадзинь?
— На хуторе Песчаном.
— Вы можете отвезти меня туда на вашем мотоцикле?
— Так точно, могу! — отчеканил Дамбит, и мы немедля отправились в путь.
Единственными обитателями Песчаного были муж и жена Барвики, колхозные пенсионеры. По их словам, они полюбили Ояра как сына, и их безутешное горе глубоко тронуло меня. Старички неутомимо рассказывали об Ояре, перебивая друг друга, а мамаша Барвик время от времени утирала слезы.
Вначале Ояр жил на хуторе Земитов, там же, где Ливия. Старый Земит приходится Ливии дядей, а его сын Ян — очень славный паренек, почти такого же доброго нрава, как Ояр, — стало быть, считается двоюродным братом Ливии. Напротив, о Ливии мамаша Барвик судила очень сурово: покуда эта городская мамзель могла вертеть Ояром как хотела, все шло хорошо, а когда мальчик прижился в колхозе, начал работать и перестал держаться за ее юбку, мамзелька давай фордыбачить — уж не нужен ей человек, нужна только комнатная собачка, чтобы таскать ее за собой на шелковом поводке... С тем и укатила она обратно в город — искать себе другого кавалера, который будет плясать под ее дудку, а Ояр взял и перешел жить к ним в Песчаный. И правильно сделал, развязался с этой капризулей! Уж какая она жена порядочному парню!
Одним словом, старички осуждали Ливию и расхваливали Ояра, совсем как это делают безрассудно любящие родители.
И потом — да, да! — какого страха они натерпелись недели три назад, когда Ояр пришел ночью израненный, весь в крови! Мамаша Барвик хотела бежать за доктором, а парень только скорчил перед зеркалом смешную рожу и давай шутить и смеяться, успокаивать их, стариков: дескать, пустяки, до свадьбы заживет! Сел на свой велосипед и сам съездил к доктору. После уж рассказывал мамаше Барвик, что его нечаянно сбила машина на дороге... Старички еще тогда почуяли — хитрит парень, просто не хочет, чтоб из-за него беспокоились.
