На поле возникает куча-мала. Завязывается драка. Через несколько секунд картина проясняется: двое избивают одного.
Вдали показывается следователь Цоев. В клубок дерущихся бросается Галка. Она кричит:
— Отпустите его, черти! — и тут же, почти оттолкнув двух нападавших, шепчет: — Атас, братцы, милиция…
Драка прекращается. Двое озираются но сторонам. Один пытается скрыться, но его останавливает голос работника милиции:
— Подожди, герой! Куда же ты с поля сражения?
— Товарищ милиционер, я не хотел, — лепечет парень.
— Разберемся. Кто затеял драку?
— Дрон! Кто же еще?
— Кто такой Дрон?
— Дронов Василий, это я. А чего он ножку подставил? — Цоев замечает во взгляде подростка ожесточенность.
— Разберемся, — следователь поворачивается к рыжему парню, пытавшемуся улизнуть. — А ты кто, храбрый воин?
— Эльбрус Галуев. Я не виноват.
— Разберемся. Как же тебя величают, амазонка?
— Галя Баранова, из 8-го «Б».
— Молодчина, Галя, смелая ты. Ну что ж, Дрон, пойдем, побеседуем. — Цоев кладет руку на плечо парня. — А вы, Галя и Эльбрус, ступайте по домам, скоро и к вам загляну.
У одного из домов Дронов останавливается.
— Это наш дом, — грустно говорит он и, к чему-то прислушавшись, предупреждает: — Может, не сегодня зайдете к нам, а?
— Почему?
— Слышите? Война там.
Цоев прислушивается. Из окна вырывается веселая музыка, перемешанная с чьей-то сочной бранью и треском бьющейся посуды.
— Ничего. Я сражений не боюсь.
Перед следователем предстала обычная картина так называемых неблагополучных семей. Пьяный глава семьи буйствовал, требуя денег от испуганной жены.
— Дай трешку! Кому говорят? Куда спрятала деньги?
— Стойте, Дронов! Прекратите! — Цоев вкладывает в голос всю силу своих легких.
— А-а, помощнички явились! — отец оборачивается и, ничуть не смутившись присутствия постороннего, набрасывается на сына: — Гаденыш ты этакий, в милицию бегать, я тебе покажу… Убью!
— Спокойно, Дронов! — Цоев хватает пьяного за руку.
Пьяный Дронов валится на кровать. Сын затихает в углу, а мать умоляет следователя избавить ее от таких мук.
— Был ведь хорошим горняком! А теперь спился, помогите! — причитает женщина.
«Ничего себе семейка. Ясно одно, подросток безнадзорный. Такого нетрудно втянуть в дурную компанию», — размышляет Цоев, направляясь к Эльбрусу Галуеву по адресу, указанному Василием.
Эльбрус дома, чистит картошку. Отец его, только что вернувшийся со смены, моет руки. В дальней комнате бабка играет с пятилетним малышом. Увидев вошедшего Цоева, Эльбрус окликает отца:
— Па, к нам пришли, я тебе говорил!
— А-а, моя милиция меня бережет, милости прошу к нашему шалашу! — весело приветствует Галуев-старший работника милиции.
— По-моему, оберегать вас нет необходимости, а вот вашего сына… — Цоев смотрит на Эльбруса.
— Нет-нет, мой сын не такой, чтобы первым в драку лезть. Он мне уже доложил.
— Простите, а где мать Эльбруса? — вставляет Цоев.
— Мы одни, вот с бабусей управляемся, товарищ капитан.
— Похвально. А все-таки?
— Не стоит. Это дело личное.
— Я прошу отвечать на мои вопросы! — Цоев строго обрывает хозяина дома.
— Ба! Да не допрос ли это? А где же протокольчик? Как говорится, без бумажки я букашка, а с бумажкой человек! — подпускает шпильку Галуев-старший.
— Прошу не паясничать. Мне важно узнать семейно-бытовые условия жизни вашего сына. Обойдусь пока без протокольчика. Успеется.
— И весь этот сыр-бор из-за пустяковой потасовки на лужайке?
— Вы правы. Только сыр-бор не из-за «потасовки», а из-за взрыва в шурфе! Слышали?
— Взрыва в шурфе? — пугается хозяин дома. — Да ведь я проходчик, сам строил его вот этими руками! Понимаете? Вот этими! И сын мой не мог. Нет, не мог! Что касается его матери, докладываю, если вам очень нужно: она сбежала! Да-да, взяла и сбежала к другому. Люблю, говорит, другого. Надоели, говорит, твои подземные дыры, в город хочу! И вот — прошу любить и жаловать, вот наше счастливое семейство! — Галуев-старший разводит руками.
— Отец у меня хороший, товарищ следователь. Фотография его висит даже на доске почета, — робко подает голос Эльбрус.
— Понятно.
— Что понятно? — недоумевает Галуев-старший.
