Скульптор и скульптуры - страница 133

Шрифт
Интервал

стр.

Наступали сумерки. Надеждин понял это, глядя на меркнувшие лучики света, пробивающиеся сквозь дверные щели. Стало прохладно. На Надеждине были лишь майка, да шорты. Но он был ещё полон сил, чтобы не сдаваться, чтобы вот так безвольно не остыть в тёмной пещере рядом с камнем, которым Каин огрел насмерть Авеля. Пока свет ещё пробивался сквозь дверные щели, он лихорадочно записывал последние мысли: «Осмысленное бессмертие – это вечное движение. Продвигаясь по пути добра, мы служим Богу. Он замечает наше движение. Продвигаясь по пути зла, мы тоже служим Богу. Он тоже видит наше движение. Самое большое зло мы творим остановившись в своём развитии. Остановка равносильна смерти. Уж лучше зло, чем ничего».

Надеждина охватила ностальгия по России. Вот где умеют создавать условия для жуткой и кошмарной жизни.

– Что же это я, – подумал Надеждин, – совсем застыл в этой пещере. Это брат, застой, не иначе. А ну-ка, где там этот каменюка? Он нащупал камень, схватил его и подойдя к двери стал долбить им целясь в металлический обод.

Дверь загудела. Пришёл смотритель. Оба обрадовались. Надеждин спасению, смотритель тому, что спас. На Землю тихо опустилась ночь. Оба смотрели на звёзды, пили арак и зелёный чай. Обоим было хорошо и радостно.

Глава 31

Сам чайханщик с круглыми плечами,
Чтобы славилась пред русским чайхана,
Угощает меня красным чаем
Вместо крепкой водки и вина.
Угощай хозяин, да не очень.
Много роз цветёт в твоём саду.
Незадаром мне мигнули очи,
Приоткинув чорную чадру.
Мы в России девушек весенних
На цепи не держим, как собак,
Поцелуям учимся без денег,
Без кинжальных хитростей и драк.
Наливай, хозяин, крепче чаю,
Я тебе во веке не солгу.
За себя я нынче отвечаю,
За тебя ответить не могу.
И на дверь ты взглядывай не очень,
Всё равно калитка есть в саду…
Незадаром мне мигнули очи,
Приоткрыв чорную чадру.

Выпив изрядно крепкого чая, Смотритель и Надеждин, обнаружили, что способны понимать друг друга, как земляки. Трезвый наблюдатель, глядя на них, не переставал бы удивляться и задавать вопрос: «Как такое может быть?». Но те, кто жил в Сирии до Мохаммеда, а в России во времена Петра I и далее, знают сближающее действие алкоголя. То божественное действие, когда звуки «му» дают информации больше, чем все энциклопедические словари вместе взятые.

Я, конечно, перебрал, обвинив Надеждина и Смотрителя, в таком диком пьянстве. Времена поменялись. По крайней мере, в Сирии. Мохаммед запретил своему народу пить совсем. Он думал о его здоровье и о его сохранении. Поэтому, мусульмане, если и пили, то только ночью, пока Аллах спокойно спал. Смотритель исключением не был. Более того, узнав, что Надеждин русский он угощал его и копчёным свиным салом, которое, впрочем, с крепким чаем и сладковатым араком, внутрь Надеждина не лезло.

Надеждин, тоже, алкоголиком не был, хотя все предпосылки для этого были. Он ведь был христианином. Он почитал Христа и верил ему больше чем себе. А про Христа писали его сподвижники-Апостолы, что поил Иисус Христос спасаемые им народы вином. Следовательно, считал Надеждин, и сам Иисус Христос не всегда был трезв, а значит и ему, Надеждину, можно, в любое время суток. Надеждин бы так и спился изучая труды апостолов, но он совершенно не чтил ни попов, ни вождей, которые призывали русский народ пить, гнить и вымирать. Поэтому, держался. Пил только тогда, когда было что, было с кем, и было за что.

Была ночь. Были звёзды и яркая Луна. Аллах спал, а Иисус Христос был не против. Надеждин и Смотритель сначала выпили за знакомство и за кампанию, потом за возрождение, за воскресение и за другие радости грядущих событий. Они пили и чувствовали родство душ, но им не хватало живой беседы. И тут на них накатил грохот низко летящего в ночном небе военного самолёта. Надеждин загадочно улыбнулся и произнёс ему вдогонку: «Миг между прошлым и будущим». Смотритель, не спуская глаз с удаляющейся точки, тоже произнёс слова, открывающие всю широту его кругозора: «Массандра».

Надеждин почувствовал себя следователем ФСБ, раскрывшего шпиона на такой мелочи, как тайна русского самолёта. Он обнял Смотрителя, навёл на него свои нетрезвые глаза и задал вопрос: «Так ты говоришь по-русски, ана руси».


стр.

Похожие книги