— Все в порядке, Нарсисо. Сейчас мы сделаем кружок и спокойно все обсудим.
Водитель Исмаэля был в натянутой по самые уши синей шапочке; он как будто похудел с их последней встречи. Ригоберто выбрал дорогу по Коста-Верде в сторону Барранко и Чоррильяса и встроился в уже довольно плотный поток машин.
— Ты, наверное, заметил, что проблемы, связанные с Исмаэлем, не прекращаются и после его смерти, — наконец заговорил Ригоберто. — Тебе ведь уже известно, что Армида пропала? Похоже на то, что ее похитили.
Не получив никакого ответа, слыша только прерывистое дыхание шофера, Ригоберто обернулся в его сторону. Нарсисо смотрел прямо перед собой, губы были плотно сжаты, в глазах горел тревожный огонек. Он переплетал и яростно сжимал пальцы на руках.
— Именно об этом я и хотел поговорить, дон Ригоберто, — прошептал негр, взглянув на Ригоберто и тотчас отведя глаза.
— Ты имеешь в виду — об исчезновении Армиды? — снова повернулся к нему дон Ригоберто.
Водитель Исмаэля продолжал смотреть вперед, но несколько раз утвердительно кивнул.
— Я заеду в «Регатас» на стоянку, чтобы мы могли поговорить спокойно. Иначе я в кого-нибудь врежусь, — пояснил Ригоберто.
Он припарковался в клубе «Регатас» в первом ряду, перед самым морем. Утро выдалось серое, облачное, по небу с криками носились чайки, бакланы и пеликаны. Худенькая девушка в синем гидрокостюме занималась йогой на безлюдном пляже.
— Только не говори мне, Нарсисо, что ты знаешь, кто похитил Армиду.
На этот раз шофер уклонился от прямого взгляда, зато ухмыльнулся всем своим широченным ртом. Сверкнули белоснежные зубы.
— Никто ее не похищал, дон Ригоберто. — Он снова сделался серьезным. — Вот как раз об этом-то я и хочу рассказать, только уж больно волнуюсь. Я просто хотел оказать услугу Армиде — лучше сказать, сеньоре Армиде. Мы с ней были друзьями — неразлейвода, пока она оставалась простой служанкой дона Исмаэля. С ней мне всегда было легче, чем с другими слугами. Армида не задавалась, держалась запросто. И вот, раз во имя нашей старой дружбы она о чем-то попросила, то как же я мог ей отказать? Вы бы сами-то не так поступили?
— Вот о чем я хочу тебя попросить, Нарсисо, — перебил Ригоберто. — Расскажи-ка мне все с самого начала, не пропуская ни единой подробности. Пожалуйста! Но сейчас — только о главном! Значит, она жива?
Несмотря на просьбу, Нарсисо не спешил переходить к главному. Ему то ли очень нравились, то ли представлялись совершенно необходимыми всякие преамбулы, подступы, побочные ответвления, хождения вокруг да около и монологи в скобках. И дону Ригоберто не так-то легко удавалось вернуть рассказчика в хронологическое русло и на хребет повествования. Нарсисо увлекали детали и ненужные комментарии. Но даже из этого извилистого и запутанного рассказа Ригоберто сумел понять, что в тот самый день, когда он в последний раз виделся с Исмаэлем в его доме в Сан-Исидро, там же оказался и Нарсисо, вызванный самим Исмаэлем Каррерой. Хозяин и Армида сердечно благодарили водителя за его помощь и преданность — и не только на словах. Вот почему, узнав на следующее утро о скоропостижной кончине бывшего хозяина, Нарсисо примчался выразить соболезнования сеньоре. Он даже прихватил с собой траурную открытку, потому что был уверен, что вдова его не примет. Однако Армида пригласила его в дом, они обменялись несколькими фразами. Бедняжка была подавлена несчастьем, которое Господь послал, чтобы проверить крепость ее духа. На прощание, к удивлению негра, Армида спросила, есть ли у него мобильный телефон. Нарсисо продиктовал ей номер, недоумевая, зачем бы сеньоре понадобилось ему звонить.
И вот два дня спустя, то есть позапозавчера, сеньора Армида позвонила почти ночью, когда Нарсисо, посмотрев очередной выпуск «Magaly»[53], уже ложился спать.
— Что за сюрприз, вот так сюрприз, — приговаривал водитель.
— Раньше-то я всегда был с Армидой на «ты», — пояснил Нарсисо. — Но с тех пор, как она вышла за дона Исмаэля, я так уже не мог. Да только и «вы» сказать язык не поворачивался. Поэтому я старался использовать округлые обращения, не знаю, понятно ли выражаюсь.
