У Герды типичное неосознанное лидерство — хорошо описанный в психологии случай, когда сильная самодостаточная личность привлекает к себе более слабых и менее в себе уверенных. Эдди и Уильям охотно признают ее первенство, а брат иногда раздражается. Возможно, потому что он самый сообразительный и ловкий во всей компании.
Четыре очень маленьких человека, но все разные.
Уильям — застенчиво-скрытный, кажется, даже с собственной матерью. А Эдди совсем доверчивый и внутренне все время немного расстроенный, оттого что его мама где-то совсем далеко. Утром из Франции от нее пришла открытка, Лиза прочитала ему несколько приветственных фраз и пожелание вести себя хорошо. Эдди спрятал открытку глубоко под рубашку, потом по глазам видно было, что плакал.
А вообще удивительно, что за короткий срок из существ, которые одинаково едят, спят, делают под себя, формируются в одних и тех же условиях совершенно непохожие индивиды.
Лиза повернулась и вдруг увидела — Герда с другой стороны комнаты внимательно на нее смотрит, и девочка чуть замешкалась сменить внимательный взгляд на улыбку.
Рабочий режим вполне отвлек инспектора от утренней кошачьей трагедии.
— Видите, сэр, Ванлейн совершенно не доверял жене. Нанял шпионить гувернантку, просил Коннерса организовать внешнее наблюдение и как-то, наверное, следил сам. И застукал. Вы же слышали, жена отправилась куда-то, он проверил, а там ее и в помине не было.
— Я чувствую, у тебя есть идея.
— Простая, патрон, как идеи большинства преступлений.
Капитан полез в ящик за фотографией.
— Вы слушаете, сэр?
— Слушаю.
— Марта рылась в сумочке гувернантки именно потому, что Ромми заподозрила гувернантку в шпионаже. У них с хозяйкой доверительные отношения. Вы обратили внимание, что служанка зовет ту по имени?
— Обратил.
— Вот и прикроет запросто свою госпожу. А та отблагодарит, деньжищи-то по наследству немереные!
— Похоже на правду. Вот, рассмотри фотографию.
Инспектору хватило косого взгляда.
— Я это видел в натуре.
— Все-таки приглядись.
Тот отвел руку с фотографией к свету.
Потом приблизил к лицу и стал рассматривать по фрагментам.
Затем его взгляд переместился с фотографии на начальника.
— Подсказка будет?
— Окурок сигары.
Глаза полицейского сузились, и показалось, от напряжения, с которым они впились в маленький кусочек снимка, на нем сейчас появятся горящие дырочки.
— Есть, сэр!
— Ну-ну?
На лице у того появилась почти счастливая улыбка.
— Пальцы отпустили сигару лишь после удара о землю, по сути — в момент смерти. А сердечный приступ сопровождается падением сил. Сигара бы выпала раньше, окурок валялся бы там на крыше или отлетел хоть немного во время падения.
— Молодец! Я ведь не в угадайку с тобой играл, мне важно было обнаружить аналогичный ход мысли.
— Помню, сэр, как в начале моей службы я в перестрелке влепил одному в голову. Тот упасть не успел, а из руки уже вылетел пистолет.
— Правильно ты заметил, и при попадании в сердце та же картина.
— Все сходится, сэр. Надо брать у прокуратуры разрешение на доследование.
— Ты оптимист — ни один судмедэксперт не даст заключения, что Ванлейн падал в здравом сознании, сжимая сигару от ужаса.
— Почему не даст?
— Потому что на каждое правило находится исключение. Во-вторых, незачем суетиться. Ты же сам пристраивал через охранника Лизу. Вот и посмотрим.
— От нее пока ничего нет?
— Экстренного — ничего, — капитан немного подумал. — …Завтра у нее уик-энд, назначь-ка ей встречу со мной на середину дня.
В этот вечер Дункан вернулся домой не поздно, где-то в начале десятого, но два часа в гостях у пастора стали, наверное, самым интересным событием за последние несколько лет, хотя и грустно напомнили, какой непозволительно скудной бывает жизнь человека по его собственной вине.
Они поужинали, потом долго пили чай с травами, в которых пастор слыл тонким специалистом и даже лечил настоями прихожан.
Коннерс обращался к нему попросту и по имени.
— Знаешь, Чарли, признавая бессмертие души, церковь всегда ставила меня в тупик.
— Чем же?
— Ты помнишь, мамаша моя была очень религиозна.
— Как же не помнить, достойнейшая женщина.
