Пакстону было все равно, верит она ему или нет. Он по-прежнему не понимал, чего он больше хочет: чтобы вышел Добс, погладил его по головке и велел идти домой или ворваться в комнату для допросов, заключить Циннию в объятия и спрятать ее в безопасное место.
Через несколько минут Добс вышел и махнул рукой Пакстону. Они с Дакотой пошли за Добсом, но тот положил руку на плечо Дакоте и сказал:
– Ты – нет.
Дакота попятилась. Пакстон, повесив голову и глядя на серый ковер, пошел вслед за Добсом. Он не решался посмотреть по сторонам. Казалось, все смотрят на него. Добс привел Пакстона в свой кабинет и закрыл дверь.
Пакстон сел, не дожидаясь приглашения. Добс тоже сел и долго, положив руки на колени, смотрел на Пакстона. Добс делал то же, что и Дакота: пытался прочесть по лицу Пакстона ответы на все свои вопросы о случившемся.
Пакстон просто ждал.
– Она говорит, ты тут совершенно ни при чем, – сказал Добс, слегка наклонив голову и как бы прикидывая последствия этого утверждения. – Говорит, что использовала тебя, чтобы взломать систему безопасности, и все. Что дурачила тебя, и только.
Пакстон открыл было рот, но ничего не смог выговорить.
– Она занимается корпоративным шпионажем, – сказал Добс, и каждое слово ощущалось Пакстоном как удар кулаком по ребрам. – Ее нанимают, чтобы она укоренялась в компаниях и добывала секретные сведения. Мы уже примерно представляем, кто она такая, и позволь тебе сказать – считай, тебе повезло, что остался в живых. Эта женщина – хладнокровная убийца.
– Нет, не может быть… – начал было Пакстон.
– И теперь я не знаю, что ты знал и чего не знал, – сказал Добс. – Может быть, ты соучастник, может быть, нет. Я знаю одно: кто-то подложил диск у трамвайного пути в «Клене», и сенсоры его не заметили. Трамвай мог сойти с рельсов. Многие бы покалечились. Возможно, погибли бы. Поэтому скажи мне правду: почему ты сказал всем выходить из вагона?
– Я… – Пакстон замолчал.
– Потому что ты участвовал в этом…
Пакстон достал телефон, открыл раздел сообщений, повозился, нажимая на экранные кнопки, и отдал телефон Добсу. Тот отставил его на вытянутую руку, посмотрел издалека, пытаясь разобрать текст.
– Она прислала мне текстовое сообщение, – сказал Пакстон. – Я решил, что раз она просит меня не входить в вагон, значит, с ним что-то неладно. Интуиция.
Добс кивнул, положил телефон на стол позади себя вне досягаемости и сложил руки на груди. Пакстон подумал, что телефон ему, возможно, не вернут.
– Что ты о ней знаешь? – спросил Добс.
– То, что она рассказывала, – сказал Пакстон. – Ее зовут Цинния. Раньше была учительницей. Хотела уехать за границу, преподавать английский…
Пакстон умолк и вдруг понял, как мало ему о ней известно. Он знал, что Цинния любит мороженое, что похрапывает во сне, но не мог сказать, была ли она действительно учительницей и в самом ли деле ее зовут Цинния. Он думал о ней то, что она ему сказала.
– И что теперь будет? – спросил Пакстон.
– Доберемся до подноготной, – сказал Добс. – И повторяю: ты правильно поступил в потенциально опасной ситуации. Как ни крути, а ты спас людей. Я этого не забуду.
Последняя фраза отдавала чем-то похоронным, и Пакстону это не понравилось.
– Я любил ее, – сказал Пакстон и покраснел. Ему было неловко признаться в этом. Оттого что Добс сейчас смотрел на него как на нашкодившего ребенка, Пакстону было не по себе. Добс обхватил подбородок ладонью и сказал:
– Слушай, сынок, придется проследить твои шаги за последние два-три дня, идет?
Пакстон подумал, что будет, если он откажется. Конечно, уволят. Но хуже этого ничего ему не сделают. Уволят. Но есть же где-то в мире работа. Пусть большая ее часть так или иначе связана с Облаком, но это неважно. Он найдет способ выжить.
Стоит ли пытаться защитить Циннию?
Она использовала его.
Он предлагал ей поселиться вместе. Едва не признался в любви. Неужели она над ним смеялась? Сожалеет ли она?
Да, конечно, она спасла ему жизнь, уберегла от ловушки, которую сама же подстроила. Это означало, что сегодня она взвесила вероятность его гибели и решила, что дело того стоит.
– Нам важно твое сотрудничество, Пакстон, – сказал Добс.
