С первыми лучами солнца Хэл, примостившийся под стволом березы, приподнялся и стал осматриваться. И гостиница, и конюшня исчезли. Там, где они когда-то стояли, ныне была лишь куча тлеющих углей, и ветерок доносил едкую горечь дыма, щекотавшую ноздри.
Дождь прекратился, и небо очистилось, но с березы по-прежнему сыпалась водяная пыль. Хэл подумал, что их ждет еще один прекрасный осенний день, но холодок пробирал до костей. Хэл сложил руки на груди и засунул кисти под мышки, чтобы согреться.
Не шевелясь, он изучал открывшуюся ему картину, чутко насторожив уши, чтобы уловить малейший звук, предвещавший опасность. Но, похоже, опасность миновала. Люди, устроившие весь этот переполох, исчезли.
Где-то вдали каркнула ворона, а на вершине холма белка прошелестела опавшими листьями — она шныряла там в поисках орехов. Больше не раздавалось никаких звуков; все вокруг было недвижимо.
Глаза Хэла тщательно, дюйм за дюймом, обшарили лежавшее перед ним пространство в поисках чего-то необычного или странного. Но все вроде было в порядке. Если не считать груд пепла на месте бывшей гостиницы.
Он осторожно вышел из-за березы и поднялся на вершину холма. Остановившись под прикрытием огромного дуба, высунулся из-за его ствола. С вершины был виден склон по другую сторону от гостиницы. Внимание Хэла привлек огромный серый волк, яростно разрывавший землю. Два других небрежно расположились рядом, наблюдая за его стараниями. Волк выбрасывал то, что отсюда казалось ошметками сырой земли, которые шлепались на кучки грязи.
Хэл инстинктивно поднял лук и потянулся к колчану за стрелой, но опустил руку и продолжал наблюдать. Нет смысла, подумал он, совершать еще одно убийство, их и так уже было более, чем достаточно. И волки занимались привычным для них делом. В этой яме была добыча для них, и они докапывались до нее.
Он сосчитал холмики. Их было пять или шесть; Хэл не был уверен, сколько именно. Трое в конюшне, прикинул он… или их там было четверо? В зависимости от того, сколько их там было, он мог бы подсчитать, сколько его стрел попало в цель. Он скривился, думая об этом. В стычке им повезло лишь благодаря неожиданности и просто удаче. Но теперь все было в прошлом, и ни о чем не стоило сожалеть. Когда Енот вцепился в голову человека, поднимавшегося по лестнице, смерть его уже была предопределена. Они выпутались из этой истории успешнее, чем можно было ожидать. Правда, Марка ударили по плечу мечом плашмя, да еще и лошадь лягнула.
Присев на корточки за стволом, Хэл продолжал наблюдать за волками. То, как свободно они себя вели, говорило, что поблизости никого нет.
Поднявшись, он обошел вокруг дерева и зашуршал листьями. Волки вскочили, повернули к нему головы. Он снова зашуршал листьями, и волки, как три серые тени, исчезли в лесу.
Спустившись с холма, он обогнул две кучи тлеющего пепла. Жар, который по-прежнему шел от них, был приятен в это стылое утро, и он постоял, впитывая тепло.
На сырой земле он нашел следы людей и лошадей и подумал о судьбе хозяина гостиницы и его жены. Служанка, припомнил он, говорила, что жена спряталась от своего пьяного повелителя в подвале. Хотя гостиница и сгорела, может быть, женщина и сейчас еще там? В таком случае ее тело превратилось в угли, потому что дом горел как трут, и выскочить из него не было никакой возможности.
Проследив, куда вели следы, оставленные людьми и лошадьми, Хэл убедился, что они выходят на дорогу, и компания направилась к северо-западу. Возвращаясь обратно на холм, он глянул на сырые могилы и опять покружил вдоль груд пепла в поисках ответа на вопрос, который он, удивляясь, задавал самому себе: что за люди могли сделать такое? Хэл боялся признаться самому себе, что знает ответ на этот вопрос.
Какое-то мгновение он стоял в нерешительности. Затем снова спустился по склону холма и пошел по следам группы, которая направлялась на северо-запад; уши его чутко ловили каждый звук, а глаза не упускали из виду малейший след на тропе.
Мили через две Хэл нашел хозяина гостиницы — его он мельком видел в окне предыдущей ночью, когда тот бил посуду и ломал мебель. Хозяин болтался на конце короткой веревки, примотанной к ветви массивного дуба, чья крона дотягивалась до тропы, покрывая ее своей тенью. Руки хозяина были связаны за спиной, петля сдавливала шею, из-за чего голова странно склонилась набок. На плече его уже примостилась маленькая забавная птичка, которая тщательно склевывала потеки крови и рвоты, что тянулись из угла рта.
