— Теперь мы в безопасности, — сказал Хэл. — Они не осмелятся нас преследовать. И они не могут как змеи, видеть в темноте. Да и кроме того, они боятся переваливать через хребет.
— Ты уверен, что они говорили именно об этой возвышенности? — спросил Корнуэлл.
Джонс кивнул.
— Это то, что я вынес из университета. Я миновал лагерь Старцев, даже не заметив его. А теперь не поведаете ли о вашем роботе? Будь у меня в руках лом, я бы его размолотил. Хотя, должен признать, он действовал с предельной эффективностью и вытащил нас из весьма сложной ситуации. Мне бы только хотелось, чтобы он успевал предупреждать о своих действиях.
— Он не может, — сказал Хэл. — Он не разговаривает.
— Хорошее ружье было, — помрачнел Джонс. — А теперь оно стало искореженной железякой. Как вы думаете, почему он так поступил?
— Понятия не имею, — сказал Корнуэлл. — Ведро не так давно с нами и, я думаю, потребовалось бы несколько лет, чтобы научиться понимать его. Скорее всего, оно решило, что, если вы пустите в ход оружие, это ни к чему хорошему не приведет. Конечно, я не могу согласиться с ним, но у него, должно быть, были свои резоны.
— Может быть, эта штука, которую вы называете ружьем, никогда не встречалась в его время, — сказал Снивли. — Может быть, оно считает, что тут ей не место, что она не имеет права быть здесь. Такие ситуации как-то называются… Анахронизм, кажется, хотя я не уверен, что это правильное слово.
— Я сожалею о его потере, — сказал Джонс, — но Должен признать, что у меня нет большого желания возвращаться, чтобы обзавестись новым. Как бы там ни было, его уже не восстановить. Ваше Жестяное бедро обошлось с ним довольно небрежно.
Пройдя несколько миль при слабом свете луны и спустившись с хребта, они наконец остановились, чтобы развести огонь под укрытием большой груды валунов. Поев медвежатины, они расселись поговорить.
— Я просто умираю от желания узнать, что с вами случилось, — сказал Джонс. — Может, хоть теперь вы мне расскажете.
Привалившись спиной к валуну, Корнуэлл начал повествование о том, что с ними произошло после того, как они расстались с Джонсом. Остальные, особенно Снивли, помогали ему.
— Огненные колеса, — сказал Джонс. — Весьма любопытно. Похоже на летающие тарелки, по которым в моем мире просто сходят с ума. Вы говорите, они оказывали разрушительное действие?
— Просто ужасное, — ответил Корнуэлл. — Замок превратился буквально в пыль.
— После того, как умер Зверь из Бездны.
— Мы думаем, что он мертв, — сказал Хэл. — Большая часть из нас получила убедительные свидетельства этого. Но мы совершенно не понимаем, почему появились эти огненные колеса. Мы склонны думать, что их нападение было связано с Жестяным Ведром. Они, очевидно, решили, что успеют разрушить замок до того, как оно появится на свет. Мы опередили их всего лишь на несколько часов.
— Зверь из Бездны, должно быть, знал об этой опасности, — сказал Джонс. — Поэтому он и приказал обитателям замка после его смерти как можно скорее вытащить эту штуку.
— Да и Ведро, скорее всего, все знало, — сказал Джиб. — Именно оно настаивало, чтобы мы скорее покинули замок.
— Была ли у вас возможность, — спросил Джонс, — поближе познакомиться с этим роботом, так неожиданно появившемся на свет? Есть ли на нем какие-нибудь надписи?
Корнуэлл нахмурился.
— Если ты имеешь в виду, проводили ли мы тщательное исследование этого предмета, то ответ будет отрицательным. Я склонен подозревать, что в вашем мире придают цифрам и надписям гораздо большее значение, чем у нас. Пока мы знаем о нем немного — похоже, что он сделан из металла, что у него нет глаз и все же он видит, хотя он не говорит и не ест, и все ясе мне кажется…
— Ведро предупредило нас, что мы должны покинуть замок, — сказал Джиб. — Когда мы пересекали Проклятую Долину, оно тащило вьюк больше его самого. Оно спасло нас из ловушки для демонов и только что ночью выручило всех. А ведь мы вполне могли распрощаться с жизнью.
— И оно играет с Енотом, — добавила Мэри. — Енот любит его. И я не думаю, что мы имеем право так говорить о нем, когда оно стоит рядом. Оно может понимать нас, и ему неудобно.
