– Ты… ты с ума сошла… – даже задохнулся он. – Убить меня решила, да?! А как же твоя вера, твой Бог? Мы – уже вместе! Мы не можем быть по отдельности!
– Бог простит… Дальше-то будет хуже…
– Почему? Ну, почему?! – Дима вскочил. – Всё будет отлично! Завтра же идём – в загс и в церковь, как договорились. И совесть твоя будет спокойна! И ты никуда от меня не денешься.
Соня медленно встала и принялась приводить себя в порядок. Митя тревожно наблюдал за ней.
– Мить… а ты даже не удивляешься, что я… верю в Бога? – неожиданно спросила она. – Тебе это не мешает?
– А чему удивляться-то? Ты и не могла быть другой. Ты сама… словно прозрачная, что ли. Ну, оттуда откуда-то…
– Это ужасно! – она закрыла лицо руками. – Митя… я не могу думать сейчас ни о Боге, ни о вере. Только – о тебе. Это… это наказывается, очень серьёзно!
– Неправда! – он подошёл и нежно, но крепко обнял её.
– Ты самая лучшая! Других таких я не знаю. Мы всё с тобой сделаем правильно и хорошо. И у нас всё будет законно. Идеально. Ни у кого не будет так правильно, как у нас!
– Да тебе-то ведь всё равно, верно? Ты – только ради меня…
– Мне надо то, что и тебе. Если ты говоришь, что так надо – я тебе верю. Я только тебе верю, Сонечка…
И он снова покрыл поцелуями её лицо.
Нина Степановна сама позвонила вечером – уточнить, выйдет ли Соня на работу. Дима, поняв, о чём разговор, энергично замотал головой, и Соня виновато попросила заведующую её заменить.
– Нина Степановна, я долго не буду болеть, дня на три, пожалуйста! Я уже нормально, просто… У меня давно не было такой температуры, боюсь осложнений.
– Конечно, девочка! Ты же никогда не злоупотребляешь, не то, что Надежда. Подлечись. Ты бюллетень открыла?
– Нет, скорая только бумажку дала. Завтра надо к врачу.
– Хочешь – отдохни просто так, в четверг выйдешь. А то в поликлинику сто раз ходить, да и копейки начислят потом по больничному.
Вот это номер! Обычно Нина Степановна не приветствовала подобных пропусков и всегда требовала документ.
– А как же группа? Кого на замену?
– Попрошу девочек по очереди, потом им смены отдашь, или объединю со старшей. Не волнуйся. Только пришли, пожалуйста, с Аней ключи от группы, Надежда Петровна свои унесла, а завхозу вы так дубликат и не сдали.
Они с Надькой, действительно, недавно поменяли замок и забыли передать экземпляр ключей в садик.
– Хорошо… – пробормотала она.
Попрощалась с заведующей и повернулась к Диме:
– Может, я всё-таки выйду завтра? Дети одни. Пришлют им Людмилу Алексеевну…
– Ничего, три дня потерпят. Тебе что врач сказал? В поликлинику едем?
Соня задумалась. В поликлинику ей, действительно, не хотелось. И денег почти не заплатят, и находится заведение у чёрта на куличках, да и ходить туда, как минимум, пару раз на свидания с Надькиной матерью – удовольствия мало.
– Меня так отпустили, до четверга. Вот только ключи… всё равно придётся идти рано утром. Скажут – тоже мне, симулянтка!
– Давай, я отнесу.
– Ещё чего! Чтоб тебя там увидели?
– Я Нине Степановне передам. Она и так уже всё знает.
– Что – знает?
– Я сказал ей, что люблю одну девушку. Какую, она уже поняла.
– Но не поняла, что ты у меня поселился!
– Сонь, какая разница – всё равно все узнают. Мы же не в подполье с тобой.
– Нет! Отнесу сама, скажу, напилась таблеток и…
– Ладно, посмотрим, – неопределённо ответил он и притянул Соню к себе.
Она тут же забыла и про больничный, и про ключи, и про всё остальное в мире.
Потом они заснули, обнявшись, быстро и крепко. Соня поставила будильник на четверть шестого, но проснулась на другое утро от звука хлопнувшей двери. Она села на кровати, не понимая – Митя ушёл? Но он уже появился в комнате, сбрасывая на ходу куртку, привезённую вчера из дома.
– Я всё отнёс, не волнуйся, спи дальше, ещё только семь.
– Как – отнёс? Ты что, отключил будильник?
– Ага, – беспечно ответил Митя. – Не бойся, я никого не встретил. Сразу прошёл к заведующей и отдал.
– О, Господи… А она? Что-то спросила?
– Да нет. Сказала «спасибо» и всё.
– Митя! Что ты наделал? Нет, ты идиот, что ли?
– А ты что – собираешься всё скрывать?
– Да! Это моя работа, моя начальница! Я не хочу афишировать…
