Сердце у Сони сдавило. Наступал момент истины. Уже не получится прятаться за болезнью, обмороками, беспамятством. Надо решить, прямо сейчас – возможна ли жизнь без него? И если возможна, то нужна ли такая жизнь? Но… тогда надо перешагнуть через Женю. И ещё – через это: Калюжный. Дмитрий Калюжный. «Ромео… о, зачем же ты Ромео…»
– Какая тебе разница, что будет потом? – отвернулся он. – Преследовать не буду. Обещаю.
– Вот видишь, как просто. Папа подберёт тебе невесту – из соседнего королевства.
– Это другая сказка! – резко произнёс он. – Хорош уже издеваться, Сонь. Хочешь прогнать – гони. Умру у твоего подъезда. Переселюсь в собаку и поселюсь в твоём дворе. Я должен видеть тебя, Сонь… мне без этого нет никакой жизни.
– Я знаю, кто твой отец. Мне сказали вчера, – она смотрела в другую сторону.
– В смысле – сказали? То есть раньше не знала, что ли? Я разве скрывал?
– Раньше не знала. Это делает всё невозможным. Это всё решает.
– Что – решает?! Какая же разница… Подожди… Ты поэтому позвонила и так мне сказала, да? Поэтому?
Соня молчала.
– А я… я думал, после того, как ты… ты с ним – ночью…
– Я не была с ним, – она подняла на него больной, измученный взгляд. – Я была с тобой.
Потрясённый, непонимающий, Дима молчал. Соня перевела взгляд на мобильник и увидела, что он беззвучно надрывается. Мужество покинуло её. Она знала, что должна сделать, и не знала, как…
Дима тоже ждал. Он уселся на пол, как тогда, на даче, обхватил голову руками и начал раскачиваться – взад-вперёд.
– Уйди, – неожиданно сказала Соня. – Выйди, слышишь?!
– Уйти? – он замер, как будто в него выстрелили.
– На кухню, – выкрикнула она и отвернулась.
* * *
– Детка. Как ты себя чувствуешь? Я обзвонился… Ты спала, я тебя разбудил?
Она молчала, не в силах сказать ни слова. Всё кончено, она больше не может сопротивляться. Не хочет бить лапками, хочет утонуть. Но как сообщить это Жене? Тому, кто ей доверяет, заботится о ней, любит… Говорить, как ни в чём не бывало, она не могла. Сказать правду – тоже.
– Соня… – голос его стал настороженным. – Сонь, что случилось? Я выезжаю к тебе.
Она молчала.
– Соня, ответь, Сонь! – впервые в жизни она услышала панику в его голосе.
– Женя, прости, – только выговорила она.
Секунду он осмысливал. Потом медленно произнёс:
– Так… Ясно…
Теперь замолчал он. Это длилось целую вечность, но Соня не могла заставить себя что-то произнести или просто нажать отбой.
– Значит, всё произошло? – наконец, деловито, делано-безразлично поинтересовался Женя, и Соне показалось, что она видит, как он, напряжённо вцепившись в трубку, смотрит сейчас в белый потолок где-то далеко-далеко отсюда. – Ну и как – понравилось?
– Забудь обо мне, пожалуйста… Я… недостойна тебя, – она сама поморщилась от избитой пошлости этих слов.
– Он сейчас рядом?
– Женя, прошу тебя…
– Ну-ну, без нервов. Боишься, прилечу – разнесу дом? Ты забыла, детка. Главный мой грех – гордыня. Тебе это на руку, верно?
Он помолчал, никак не желая заканчивать пытку.
– Значит, ты сделала выбор…
– У меня не было выбора. Нельзя больше лгать – себе и тебе.
– Не могу сказать, что не ожидал… – в голосе его слышалась такая боль, что Соня почти физически ощущала её. – Но обманывал себя, надеялся. Как ловко ты меня вчера провела!
Она молчала – какой смысл оправдываться?
– Это самая большая ошибка в твоей жизни, – снова заговорил Женя.
– Это моя жизнь… – выдохнула она.
– Так что? Вроде как всё?
– Всё…
– Ты не ответила на вопрос, детка. Классно с ним трахаться? Не стесняйся, скажи. Так, по-дружески. Я взрослый человек, от ревности не подохну… Молодой и резвый, да? Такие, как ты, девочки, оказывается, быстро идут в разнос.
Она понимала, что в нём сейчас говорят не лучшие чувства. Ужасно не хотелось заканчивать в этом тоне. Было жалко, безумно жалко его. Как страшно… За что она его так? В чём он виноват?
– Женя… Ты мне очень дорог. Пожалуйста, прости меня, если сможешь, – слёзы потекли у неё по лицу.
– Индульгенции ждёшь? Обойдёшься. Он, небось, рядышком, да? Сейчас повторите. Ну и на кой тебе моё прощение?
В трубке раздались короткие гудки. Что ж. Могло быть и хуже. Хотя бы не будет разборок и, не дай Бог, драки. Впрочем, о чём это она? Женя не станет за неё бороться – она этого не заслуживает. И то легче.
