Глаза у Димы сразу заблестели от радости.
– Нет, иди ложись. Я всё сделаю сам! Что это за еда – пельмени? Камни в желудок кидать!
Он неловко, торопливо примерял на себя маску семьянина. По-хозяйски открыл холодильник – там оказалось шаром покати.
– Ну уж, что есть, – проворчала Соня. – Извини, не рассчитывала на таких высоких гостей. Не запаслась омарами… или что там у вас едят? Мраморное мясо…
– Так, хватит болтать! – заявил он. – Тебе только сбили температуру. Помнишь, что врач сказал?
– Мне уже лучше…
– Давай, быстро в кровать!
– Митя!
Он неожиданно подхватил её на руки и понёс в комнату.
– Митя… пусти… Не смей!
Он на секунду замер, потом опустил её на диван, сразу убрал руки за спину и по-детски отскочил – чтобы она, не дай Бог, чего не подумала. Соня с облегчением откинулась на подушку – она всё ещё испытывала слабость. Тогда Дима приблизился, помог укрыться и подоткнул одеяло:
– Поспи ещё. Я тебя разбужу.
– Что ты собираешься делать?
– В магазин бы сходить… Нет, не пойду. Ещё обратно не пустишь – с тебя станется! Ладно тогда, посмотрим, что там у тебя есть.
Дима, и правда, принялся греметь на кухне кастрюлями, а Соня спокойно лежала, глядя на вытертый коричневый ковёр на стене. Удивительно, но она почти успокоилась – подействовало лекарство? Или просто устала жить на пределе? Она снова задремала, и разбудил её только аромат жареной картошки с луком.
– Не вставай! – предупредил Дима.
Он уже тащил в комнату поднос, поставил его на заранее принесенную табуретку и уселся рядом.
– Давно меня никто не кормил, – сказала Соня.
Она приподнялась. Есть очень хотелось, но голодная тошнота мешала проглотить первую порцию. Дима забрал у неё вилку и поднёс кусочек Соне прямо ко рту, как ребёнку. Подождав, пока она прожуёт, схватил стакан с водой и напоил из своих рук.
– А так – тебя давно кормили? – с довольной усмешкой спросил он, увидев её глаза.
– Так – никогда…
– Хочешь, буду всю жизнь так кормить тебя?
– Угу, – саркастически усмехнулась Соня.
Она вспомнила другую табуретку и Вову за ней.
Дима поставил воду на столик и только сейчас впервые увидел Бориса.
– Ого! Вот это встреча… – обалдел Дима. – Привет!
Он аккуратно пожал лису лапу.
Соня напряжённо смотрела на них. Дима не ёрничал, ни шутил. Интересно, что же ответит ему лис?
– Смотрю, ты опять при глазах? Нашёл, растеряша? – продолжал Дима.
Такого, Борис, разумеется, не потерпел.
– Сам растеряша, – ответил он. – Взять-то возьмёшь, а удержать слабо?
Неизвестно, слышал ли это Дима, только сказал неожиданно серьёзно:
– Знаешь… Я твою Соню очень люблю. Ты уж не ревнуй, пожалуйста. Не прогоняй меня. Мы всегда будем вместе. Пока я дышу, буду любить её.
Он не смотрел на Соню. Проговорив это, встал и повернулся лицом к окну, к ней спиной. Поэтому только она угадала, что буркнул в ответ Борис – чуть слышно, себе под нос.
– Тогда дыши… пока можешь.
Дима стоял, словно застыл, а Соня смотрела на него, не в силах оторваться. Он обернулся, и они встретились взглядами. Дима совершенно не умел скрывать своих чувств. Сейчас в его выразительных тёмных глазах она читала и страстное желание, и разгорающуюся надежду, и нерешительность. Соня сама понятия не имела, как быть дальше. Она и боялась, и жаждала его объятий. Голова у неё на миг закружилась, и она, отодвинув тарелку, снова откинулась назад.
– Что? – испугался Дима. – Плохо? Давай мерить температуру!
– Нет… просто слабость. Митя… я нормально. Тебе надо домой. Наверно, тебя уже ждут.
За окном, и правда, совсем стемнело, часы показывали половину восьмого. Как странно прошёл этот день… Никогда у неё не было такого невозможного дня – чувство нереальности не оставляло её. Но ей и впрямь, не смотря на слабость, стало намного лучше. Болезнь физическая отступила, но что творилось у неё на душе – здоровьем назвать было нельзя.
– Почему ты меня так называешь? – спросил Дима странным голосом.
– Не знаю… кажется, тебя мама окликнула… тогда, в детстве.
– Мама? Она никогда меня так не звала, ей не нравилось. Меня никто никогда так не звал.
– Послушай… Я не понимаю – как ты мог меня узнать?
