– У подъезда.
– Я тебя в окно не видала.
– Под козырьком. Я… я не знал, где этот. Просто ждал, чтобы кто-то вышел – ты или он…
Дима прервался, и оба замолчали. Соня не хотела и не могла сейчас говорить ни о чём, что происходило между ними всё это время, и особенно про Женю.
– И что – что они говорили? – первая подала голос Соня. – Анька с Костиком?
– Да он вроде звал Аньку к себе. А она – нет, мне к сестре надо.
– А как она это сказала, как? Зло, расстроено? Как? – Соня сверлила его взглядом.
– Нет… мирно, нормально. Даже вроде заботливо.
«Значит, – подумала Соня, – Женя сдержал обещание, позвонил Аньке».
– А потом?
– Ну… волосатик ей тут говорит – смотри…
Дима снова осёкся, но Соня кивнула – значит, Костик показал Аньке на цветы.
– А она?
– Остановилась. Потом оглянулась, меня увидала. Сначала к этому своему обратно метнулась, а потом передумала и снова в подъезд рванула. Мимо меня – как будто со мной незнакома. Я ей: привет, а она споткнулась на ступеньке и прямо мне под ноги грохнулась. Я, конечно, её поднимать, парень тоже… А она, как одержимая, вскочила – и наверх. Хиппи её постоял и ушёл.
– Митя… Она тебе что, совсем не нравится?
– Че-го?
Соня прикрыла глаза.
– Анька ревнует тебя. Сбежала из дома. Разговаривает со мной, как с врагом, хамит.
– Да ну ладно… – недоверчиво протянул Дима. – Она вроде вокруг меня не крутилась, как все эти…
– Все эти? – сузила глаза Соня.
– Сонь, они навязчивые и глупые. Вот Анька дура! Хочешь, я с ней поговорю?
Он сказал это просто, без всякого высокомерия.
– А ты, значит, взрослый и умный? – не удержалась она.
– Не знаю… – он серьёзно смотрел на неё. – Я кажусь тебе таким же придурком, как они – мне, да?
Она промолчала, но Дима не обиделся. Он вдруг хлопнул себя по лбу:
– Как есть придурок! Пять лет проучился, и нигде не кольнуло, что Анька – твоя сестра… Я ведь вообще мог тебя не встретить! Даже на дачу к вам ехать не хотел! Ты бы вышла за этого своего козла… и всё, конец, я тебя знаю! Ты бы даже разговаривать со мной не стала…
Вот как? Значит, он убеждён, что за Женю она уже не выходит? Впрочем, в чём ему быть убеждённым, если она сидит в ночнушке в его объятьях?
– Почему… – медленно начала Соня. – Почему ты мне не поверил… тогда… что он мой муж?
– А ты врать не умеешь. Ты как сказала, я сразу понял – никакой он не муж! Ты его не любишь, – возбуждённо проговорил Дима и снова потянулся к ней.
Она решительно отвела его руки и стала подниматься с постели.
– Мне… надо позвонить.
Пошатываясь, Соня встала.
– Кому? Аньке?
– Нет.
– Ему?!
Он тоже вскочил и уставился на неё, не скрывая волнения. Соня схватила мобильник. Так… Женя уже звонил, раз пять, а она ничего не слышала.
– Ты выключил звук?!
– Ты спала. Я мог бы сам с ним поговорить! Но не стал – за твоей спиной.
– Спятил? Хочешь, чтоб он сейчас пришёл? Он же волнуется!
– Пусть приходит. Я не собираюсь прятаться!
– Ты… только о себе!
Она закрыла лицо руками – ситуация вновь навалилась на неё всей своей тяжестью. Что же делать, что делать?
– Соня… зачем ты… Тебе надо лечь…
Он обнял её за плечи, но она вырвалась.
– Належалась уже! Дима, это близкий мне человек. Я не могу с ним так поступить. Ты… ты не вошёл бы сюда, если бы… Я… я больна! Ты пользуешься моим состоянием. Если я… если… это ещё ничего не значит!
Они уставились друг на друга.
– Это он, – мрачно сказал Дима, – пользовался твоим состоянием.
– А ты – впёрся в мой дом без приглашения! Ты ходил за мной и давил! И сейчас… тебя невозможно выставить!
– Хочешь меня выставить? Выйти за него замуж? Скажи, ну, скажи, Сонь!
Она не ответила. Губы у него скривились.
– Но это же совсем не трудно… – тихо, но как-то непривычно жёстко произнёс он. – Если ты этого хочешь… достаточно просто сказать.
Соня имела в виду совсем не это. Она просто боялась. И больше всего – его убеждённости, что они должны быть вместе, что это не подлежит сомнению. Она тяжело опустилась в кресло.
– Если я попрошу – ты уйдёшь?
Дима потемнел.
– Да, – резко ответил он. – Только дождусь – Аньку или его. Одну тебя не оставлю.
– А потом?
Что он сделает, если она прогонит его сейчас, объявит, что выходит за Женю? Неужели, тогда и вправду – скроется навсегда, и его никогда больше не будет?
