– Вот, точно! – серьёзно кивнула Соня. – Я так и сделаю. Ну, беги, а то опоздаешь.
* * *
Обратно ноги совсем не шли. То ли она устала, то ли боялась, что дома её встретит холодная тишина. Митя ни разу не позвонил – за весь день. Пока Соня была с Вадиком, она старалась об этом не думать, но теперь ей становилось всё хуже и хуже.
Она со страхом подняла глаза на окна. Так и есть – свет не горел. Сердце у неё упало – обычно в это время Митя уже приходил с работы. Но не успела она опустить взгляд, как наткнулась на кого-то с разбега, и этот кто-то так страстно и порывисто обнял её, что…
– Слава Богу! – страдальческим шёпотом проговорил он. – Я думал – куда ты пропала…
– Я у Вадика была, – зло ответила Соня, пытаясь вырваться.
– Так долго?
– Мог бы позвонить и узнать, где я.
– Не мог.
Митя неожиданно разжал объятья, больше не пытаясь её удержать. Тон у него изменился – снова стал чужим, отстранённым.
– Почему, интересно? Так сильно был занят?
– Нет. Не знаю. Не мог, и всё.
Соня недоуменно смотрела на него – да что же это такое?
– Митя! Я ничего не понимаю, – чуть не плача, произнесла она. – Скажи мне честно, что происходит? Ты меня больше не любишь?
– Спятила? – в его голосе звучала непонятная мука.
– Не груби! – не выдержала Соня. – Это ты – спятил! Чего ты с катушек слетел? Она тебе что – самый дорогой человек на земле, что ли? Ой, Мить, прости… что я несу!.. Просто не могу понять… За что ты со мной так?!
– Домой, пойдём домой, – пробормотал он, не отвечая.
Но и дома Митя не спешил объясняться. Они сели ужинать, но разговор едва клеился.
– Ты виделся с Наташей? – сухо спросила Соня, отодвинув нетронутую тарелку.
– Да, – коротко ответил он, глядя куда-то в стол.
>— Где?
– На работе.
– Она к тебе приходила?
– Она теперь… это теперь её предприятие. Она единственная наследница – всего. Лариса всё предусмотрела, оставила завещание.
– Ах, вот оно что… – протянула Соня. – Ну, и как она?
– Немного успокоилась. Вообще – плохо.
– Ты её, конечно, утешил и поддержал, – Соня едва сдерживала язвительный тон, сама понимая, как это низко с её стороны.
– Постарался, – он не реагировал на провокации.
– Ну, и каким же образом ты старался? – слетело у неё с языка.
Митя молчал. Соня схватилась за голову, вскочила и подбежала к окну.
– Всё, я больше не могу, – выкрикнула она. – Или ты разговариваешь со мной, или я… Мить, я не знаю, что думать!
Он поднял на неё непонятный взгляд.
– Соня… я не представляю, как это даже сказать, – медленно проговорил он. – Язык не ворочается. Не могу врать, вот и… А сам постоянно – только об этом.
Сердце у неё ухнуло и упало. Соня догадалась, что сейчас услышит. Значит, всё так и есть. Митя ей изменил, изменил с Наташей. И что же, что ей теперь делать? Может, заткнуть уши, не слушать? Что – вообще – теперь – делать? Умереть… лечь и умереть…
А он продолжал, жестоко, бесчеловечно продолжал, глядя не на неё, а куда-то в сторону. Соне хотелось крикнуть, заорать, чтобы он прекратил, чтобы просто взял и ушёл… но она словно примерзла – холод мгновенно охватил ее, от пальцев ног до кончиков волос.
– Я не понимаю, как с этим жить… – произносил он. – Соня… я замарал тебя… Я не смею быть с тобой, пачкать тебя. Ты не должна была выходить за такого, как я… Даже одна только мысль – она меня убивает. Натка молчит, словно ничего… но… Но, может, это не так? Может, это просто бред? Мой собственный бред?
О чём это он? Соня держалась за подоконник, стараясь справиться с ледяной дрожью во всём теле.
– Господи, Соня! – неожиданно выкрикнул Митя, вскочив. – Скажи мне, что я сошёл с ума, что это неправда!
Он бросился к ней и обхватил обеими руками. Она принялась отпихивать его, вырываться, но он сдавил её – с такой силой, что Соня даже вскрикнула от боли.
– Скажи… может такое быть? Что это он… отец?.. Понимаешь? – Митя ткнулся ей в плечо.
– Что – отец? При чём тут… пусти меня…
Соня находилась в полубредовом состоянии, не в силах услышать, что он ей говорит.
– Он… ну, то есть, по его приказу… Ларису… убили, – выговорил, наконец, Митя.
Ошеломлённая, Соня откинула голову, чтобы увидеть его глаза. Она пыталась что-то сообразить. В голове у неё возникла только одна мысль:
