Дома она застала мужа в прежней позе – казалось, за весь день он так и не пошевелился. На вопросы Митя едва отвечал. Соня не стала к нему приставать, однако она не могла понять, почему он так реагирует? Нет, происшедшее было ужасным, но не настолько же он привязался к мачехе, что после её смерти весь свет стал не мил?
В восемь часов вечера Митя расстелил постель и лёг, как и вчера, повернувшись к жене спиной. На новые попытки его утешить никак не отреагировал. Но среди ночи вдруг разбудил её и, как безумный, начал ласкать – с такой одержимостью, словно они вместе в первый и в последний раз в жизни. А потом, когда всё закончилось, снова, ни слова не говоря, отвернулся лицом к стене.
Во вторник он встал рано и начал собираться на работу. Соня только молча наблюдала за ним. Она сидела на постели, накинув на себя халат и мёрзла – то ли от холода в квартире, то ли от нервов.
– Вадика до четверга забирать не будем, – сухо объявил Митя, не глядя на неё. – Мы оба должны быть дома, когда он приедет… чтобы в нормальную, человеческую обстановку попал. Предупреди его папашу.
– Да, конечно, – расстроенно кивнула Соня. – Вадик вчера грустил, он так ждёт, бедный…
– Ты получишь сегодня заявление от отца?
– Надеюсь. На одиннадцать договорились.
– Понятно. Завтра похороны. Я уеду на весь день.
Говорил он отчуждённо, не своим голосом – жёстко и деловито.
– Что значит – уедешь? – потемнела Соня. – Ты хочешь сказать – один? Я тебя не брошу.
– Ты хочешь появиться там перед… – он сжал зубы, не договорив. – Короче, ты остаёшься. Это не обсуждается.
Её задел его приказной тон.
– Боишься скандала? Или стыдишься меня?
– Думай, что хочешь.
Он был категоричен, почти груб. Соня попыталась встретиться с ним взглядом, но он откровенно этого избегал. Самые чёрные подозрения поднялись из глубины её души.
– Понимаю… – не удержавшись, едко сказала она. – Я вам помешаю… с Наташей. Вы друг друга лучше поддержите, чем… От меня ты ничего не хочешь, да?
Соня ярко представила, как Наташа рыдает у Мити на груди, прижавшись к нему всем телом.
– Вот именно. Твоё присутствие – лишнее.
Муж повернулся к ней спиной, надевая куртку.
– Может, я вообще – лишняя? Так ты скажи, Мить… – тихо произнесла она.
На секунду он замер, готовый обернуться, но удержался. Открыл дверь и, так и не взглянув на Соню, ушёл.
Она не знала, что и думать. Так и осталась стоять в коридоре, уткнувшись лбом в стену, готовая погрузиться в любой из своих кошмаров. Потом крайним усилием воли взяла себя в руки и тоже начала одеваться. Дел предстояло много – сначала нотариус, затем – Вадик. Сегодня Соня собиралась провести с ним весь день.
* * *
Нужное заявление было написано, деньги переданы нерадивому отцу. Соня отвернулась, чтобы не смотреть, как он пересчитывает купюры дрожащими пальцами.
Прежде чем идти к Вадику, она заглянула к директору интерната и предупредила, что отец заберёт ребёнка в четверг. А потом попросила разрешения погулять с мальчиком в парке.
Вадик был в хорошем настроении – он уже совсем уверился, что Софья Васильевна его не бросит. Обычно бледный, он раскраснелся, глаза у него блестели. Они заучили по дороге стихотворение Пушкина «Мороз и солнце» – погода, действительно, вполне ему соответствовала. И теперь мальчик, подпрыгивая, читал его вслух каждые пять минут.
– Вадик, ты все сугробы собрал! – улыбалась Соня.
– Софья Васильевна! А какой у меня дома диванчик? – спрашивал малыш, пока она его отряхивала.
Он по-прежнему называл её по имени-отчеству – Соня решила оставить пока всё как есть.
– Очень красивый. Новенький, блестящий. Такой тёмносерый, а на нем сиреневые цветочки. Митя тебе его собрал вчера.
– А фломастеры у меня есть?
– Есть, конечно, и пластилин есть, и цветные карандаши. А ещё – смотри…
Соня извлекла из кармана маленькую синюю машинку. Вадик в первое же посещение пожаловался, что ему не разрешили ничего брать из дома – почему, Соня до сих пор не поняла. Вроде как у детей не должно быть личных игрушек. Кто и зачем так постановил, она не знала, но не конфликтовать же ей с воспитателем?
Соседка Леонида Михайловича передала Соне ключ от квартиры. Соня сходила, взяла самые, на её взгляд, нужные детские вещи и обнаружила на полу в коридоре крохотную машинку. Она предвидела, что Вадик обрадуется, но даже не представляла, насколько.
