– У деда инсульт. Ань, давай потом, мы очень устали. Оставайся ночевать, завтра тебе рано вставать. И Мите тоже.
– Ничего, потерпит, – нетерпеливо отмахнулась Анька. – Так что – этот Вадик?
– Я оформляю опеку.
– Ни фига себе… Ну вы даёте! Делать вам, что ли, нечего? Да ну, не придумывайте…
– Ань, это уже решено.
– И куда же вы с ним поедете – в неизвестность? Не, не пройдёт! Или я с вами, или…
– Четверо бомжей? Нет уж… – упрямо покачала головой Соня. – Будем хоть знать, что у тебя что-то есть. А мы выйдем на работу, Вадик – в сад. Квартиру будем снимать, не одни мы такие… И потом – до раздела ещё далеко, первое заседание – только седьмого.
– Ох, как представлю – выезжать отсюда!.. – схватилась за голову Анька.
– Бедная мама… – опустила голову Соня.
– А может, Вова потребует компенсацию, а не жильё? – предположил Митя.
– Где же мы ему столько денег возьмём?
– Смешно… – усмехнулся вдруг он. – А у меня ведь в Москве такие апартаменты! Мать потребовала, чтобы отец мне купил.
– Ну да? И молчишь?! – изумилась Анька. – А что там сейчас – сдаёте?
– Понятия не имею. Документы у отца.
– Жалко! А как бы их забрать?
– Никак, – отрезал он. – Мне от него ничего не надо.
Соня только молча кивнула – уезжать от Калюжных за счет Калюжных? Вот уж точно, «спасибо, не надо».
– Так вот вы чего шкафов нагромоздили! – догадалась сестра. – Тоже мне, придумали, когда целая комната пустая!
– Ничего, так удобнее.
– А где ж теперь трахаться будете? Чур – не у меня!
– Не волнуйся, – спокойно парировал Митя. – Мы подождём, пока парень заснёт.
У них с Анькой выработался определённый стиль общения – цинично-откровенный. По отношению к Соне ни жаргона, ни молодёжного сленга Митя себе не позволял, зато с Анькой они регулярно обменивались подковырками.
Пока они соревновались в остроумии, Соня ушла на кухню, разогрела для мужа остатки ужина и принесла ему прямо в комнату.
– Делать вам всё-таки нечего, – зевнув, повторила Анька.
– Ну ладно, Сонька, вся в мать пошла, пока себе лишних проблем на голову не накидает, не успокоится. А тебе-то, Димон, на кой вдруг сыночек?
– Пригодится, – отмахнулся от неё Митя. – Я тоже люблю лишние трудности.
– Ну… в общем-то, да! – подумав, согласилась сестра. – Вы оба – психи, нашли друг друга.
Анька красноречиво повертела пальцем у головы.
– А во сколько же ты его родил, Димон? В девятнадцать, выходит? – не успокаивалась она.
– Думаешь, я тогда не умел? – хмыкнул он.
– О, ты-то, я думаю, и грудным умел.
– Хватит! – не выдержала Соня. – Противно слушать. Пошли спать, язык уже не ворочается.
– А ты заткни уши, у нас ещё всё ворочается… – начала неугомонная сестра, но её прервал звонок.
Мелодия раздавалась из Митиного телефона. Анька первая схватила со стола аппарат.
– Ага… «сестрёнка» звонит, – презрительно усмехнулась она. – Двенадцатый час, между прочим. Сонь, вот я бы на твоём месте…
Но Соня уже выхватила у неё мобильник и, в упор глядя на мужа, протянула ему. Выходить из комнаты Митя не стал, дабы показать, что у него нет никаких секретов, но чувствовал себя, прямо сказать, неуютно.
– Да, Наташ, привет… – неохотно поздоровался он. – Я? Дома. Что? Что?!
Глаза у Мити стали безумными. Соня сразу поняла – случилось что-то непоправимое.
– Нет, подожди… Как, как это? Кто сказал – может… О, Господи… Наташенька, милая, пожалуйста, успокойся… Не кричи, я ничего не пойму так… Я приеду – хочешь? Я прямо сейчас приеду! Ты где? Куда везут? А там? Только перезвони мне, сразу же перезвони… Я тебя встречу… Отец там? Он тебя забрал?
Трубка ещё что-то прокричала истошным голосом, потом настала тишина. Митя смотрел прямо перед собой и не мог вымолвить ни слова.
– Что… что случилось? – одними губами спросила Соня.
– Лариса. Ларису убили, на даче. Ограбление. Натка сказала…
Он помотал головой, словно отгоняя от себя наваждение, потом скрючился, обхватив колени, и застонал:
– Как же так? Как же… Был человек – и нет… Нет, не могу, не могу представить! Такой смертью жуткой…
Все в ужасе замолчали, не зная, что говорить.
– А… как её?.. – наконец, поинтересовалась Анька.
– Застрелили. Всё из дома вынесли.
