– Совместно нажитого?
– Да, точно.
– Ну, суд ей не выиграть. Она же должна понимать…
– Неизвестно. В Раскове свои силы. Кто-то может помочь ей, кому будет выгодно. Пойми, это Лариска была комнатной собачонкой, а чужой человек со временем может и город под себя подтянуть…
Митя поморщился.
– Сонь, знаешь, ты права была, как всегда. Со стороны виднее, не то, что там, внутри. То есть, видишь и там, но как будто во сне, словно всё так и надо, и убеждаешь самого себя… Сонь, ты ведь спасла меня от всего этого.
– А твоя мама уверена, что погубила.
– Соня!
– Так вот почему твоя «сестрёнка» тебя пригласила… – задумчиво произнесла она.
– Что значит – почему? Она бы и так пригласила.
– Это-то конечно. Но заодно попыталась втянуть тебя в разборки. Она-то сама чего хочет, кстати?
– Чтобы они помирились. Она мать не одобряет. Отец к Натке хорошо относится, растил её с детства. У неё всё в ажуре было – а тут эта фигня. – А может, хочет привлечь тебя на сторону мачехи – она же знает, что вы с отцом теперь в контрах.
– Нет, Сонь, не знает… Ну, то есть знает, что мы не общаемся, но думает, что это временно.
Соня медленно подняла на него глаза.
– А, ну да… разумеется.
– Сонь, да ты не так поняла! – испугался Митя.
– Нет, так. Все вокруг думают, что это временно.
– Я так не думаю! – от всего сердца произнёс он. – И ты, я надеюсь, тоже! Пойми, Натка не злая, она просто ещё глупая!
Соню передёрнуло.
– Митя… – скривилась она. – У меня к тебе одна просьба. Это очень важно.
– Конечно… Я всё, всё для тебя сделаю! Сонь, я из кожи вылезу, я… Знаешь, я ещё заработаю, всё заработаю сам. И у нас с тобой всё будет!
– Подожди.
Он тревожно уставился на неё. Соня собралась с силами и решительно произнесла:
– Если ты меня любишь… не называй её, пожалуйста, Наткой.
Рабочий день прошёл тихо. Вторая смена стала теперь ещё более любимой – ведь вечером встречал муж. Дождя не было, и они медленно шли, взявшись за руки, вдоль железной дороги, не переходя на свою сторону – Соня предложила зайти в магазин на станции. Митя всё-таки занял на работе денег под зарплату, и теперь Соня собиралась затащить его в обувной, купить ему ботинки на меху – скоро зима. Идея ехать за тёплыми вещами на Озёрную даже не обсуждалась.
По дороге у них вышел спор, кому что нужнее – Митя порывался приобрести что-нибудь для неё.
– А у тебя сапоги зимние есть? – требовал отчета он.
– Есть, Мить, отстань… Я же не убегала из дома, как ты.
– Какие? Наверно, старьё?
– Старьё – не старьё, а хотя бы имеются. А ты разут! И тебе ещё зимняя куртка нужна…
– А у тебя что вместо этой куртки будет?
– Во-первых, эта на синтепоне, во-вторых, ещё одна висит, потеплее. Мить, я неплохо зарабатываю! Это мы просто с тобой поистратились. Ничего, войдём в режим, и…
– Куртка? Фигня на постном масле. Тебе нужна шуба!
– Шуба у меня уже есть, – усмехнулась Соня своим мыслям.
– Хорошая?
– Не то слово!
Митя понял её иронию по-своему.
– Ничего… купим тебе нормальную, обязательно… А то всякие там в норке ходят, а ты у меня хуже, что ли?
Он хмуро уставился перед собой – комплекс, что он не может одеть жену так, как она заслуживает, продолжал его мучить. Соня постоянно внушала ему – и он даже соглашался, что всё это надуманное, но в душе всё равно страдал.
Опасаясь, что Митя передумает покупать ботинки, она начала говорить про работу. На той стороне показался дом Вадика, и сердце у Сони сжалось. Накануне она почти забыла о мальчике, но сегодня, в группе, только и думала, что о нём и его дедушке. И сейчас начала рассказывать о них Мите.
Они с мужем каждый вечер делились друг с другом дневными впечатлениями. Он любил слушать, как Соня говорит про детей – они даже вели долгие споры о каком-нибудь случае в садике. Ему всё было интересно – и поступки ребят, и характеры воспитателей, он смеялся и переживал вместе с ней, вспоминал примеры из своего детства. История Вадика сильно взволновала Митю – он не понаслышке знал, что такое жить без родителей, пускай и недолго.
– Нет, ну почему так, а, Сонь? – сетовал он. – Когда были бабки, тратил их на всякую хрень. А теперь знал бы, на что потратить, а нету…
