— Эй ты, собака, и не стыдно тебе посылать мальчишку на смерть?
— Так ты и есть Дун Сянь? — с невозмутимым спокойствием спросил юноша.
— Если ты знаешь мое имя — беги, а не задавай глупых вопросов!
— Смотрю я на тебя и думаю: не вернуться ли тебе на праведный путь? Юаньшуаю нужны люди, едем к нему вместе! Лучше не бахвалься, иначе не сносить тебе головы!
— Желторотый юнец! — выругался Дун Сянь. — И ты еще смеешь мне возражать?! Убью!
Он сделал выпад секирой, но юноша отбил удар. После нескольких схваток Дун Сянь растерялся и вскричал:
— Братья, ко мне!
Все четыре главаря ринулись вниз по склону, но, увидев юного воина, сразу сдержали коней, спрыгнули на землю и опустились на колени:
— Это вы, княжич?!
Юноша тоже сошел с коня и с укоризной сказал:
— Мой дед наказывал вам идти служить юаньшуаю Юэ Фэю, а вы занялись разбоем?!
Надо сказать, что эти четверо были когда-то любимыми военачальниками юаньшуая Чжан Со и поэтому хорошо знали его внука.
— Мы ехали к юаньшуаю, но нас задержал Дун Сянь, — отвечали они. — Он с нами побратался, и мы вынуждены были у него остаться. А вы как сюда попали?
— Дед послал меня к Юэ Фэю, и в дороге я повстречался с Ши Цюанем. Остальное вы знаете. — И княжич стал убеждать их перейти на сторону Юэ Фэя.
Тао Цзинь и его друзья наконец поддались на уговоры и поехали уговаривать Дун Сяня.
Увидев, как четверо главарей сдались юноше, Ши Цюань спросил у его телохранителей:
— Кто ваш господин? И откуда он знает разбойников?
— Нашего молодого господина зовут Чжан Сян, он сын главного юаньшуая из Цзиньлина, — ответили ему. — Отец его недавно умер, и больной дед отослал внука служить Юэ Фэю.
Вскоре Тао Цзинь и трое других главарей спустились с горы и сообщили юноше:
— Мы рассказали Дун Сяню о наказе вашего деда, и старший брат тоже решил покориться. Он просит дать ему один день на сборы.
— Очень хорошо, — кивнул Чжан Сян, — Помогите ему собраться.
На радостях Се Кунь и Ши Цюань устроили пир в честь юноши, а на следующий день Дун Сянь сжег свой лагерь и вместе со своими молодцами присоединился к обозу.
А в это время Тан Хуай и Мын Бан-цзе, которым Юэ Фэй поручил доставлять провиант для армии, тоже достигли развилки дорог.
— По какой дороге поведем обоз — по большой или по малой? — обратились к ним воины.
— Какая короче? — спросил Тан Хуай.
— Малая на двадцать ли короче, но там можно встретить разбойников.
— Доставить провиант вовремя — великое дело, — сказал Тан Хуай. — Пойдем кратчайшей дорогой. Даже если и повстречаются разбойники, они побоятся напасть на таких богатырей, как мы!
Воины свернули на малую дорогу. Это была не дорога, а узкая тропа, и двигаться по ней было очень трудно: приходилось карабкаться по крутым склонам, преодолевать горные хребты.
В один прекрасный день обоз остановился среди довольно ровной долины. Воины расположились на отдых и принялись готовить пищу.
Тан Хуай сказал Мын Бан-цзе.
— За это время мы изрядно устали. Пока обоз стоит на месте, давай прогуляемся и посмотрим, не удастся ли где-нибудь достать вина?
— Без дела и верно сидеть скучно! — воскликнул Мын Бан-цзе, который был молод и горяч. — Едем, брат!
— Хорошенько охраняйте лагерь, — приказал Тан Хуай телохранителям, — а мы с братом немного прогуляемся.
Они сели на коней и поскакали к темнеющему вдали лесу. Вдруг на его опушке они увидели оленя, который преспокойно щипал траву. Тан Хуай мгновенно выхватил лук, наложил стрелу и выстрелил. Стрела попала оленю в спину. Почувствовав боль, животное помчалось прочь как ветер. Подхлестывая коней, друзья бросились в погоню. Почти десять ли отмахали они без передышки, как вдруг из леса им наперерез выехали несколько женщин. Впереди гарцевали две девушки в полном вооружении. Внешность их можно описать такими словами:
Тонкая бровь —
Словно серп луны,
Щеки, как персик, —
Румяны, нежны,
Шпильками стянуты
Пряди густые,
Туфелька — феникс,
Шнуры — золотые.
Латы на теле —
Ковали из стали их,
Иве подобна —
Гибкая талия.
Сабля
Отточена —
Тонкие линии,
Лезвие светится
Радужным инеем.
Меч —
В нем луна
Вместе с солнцем купаются,
В нем, словно в зеркале,
Мир отражается.
