Так что напуск на первых порах сошел Федору Федоровичу с рук. Его отряд отомкнул городские ворота и лихо помчал по первопутку. Только через несколько верст князья стали сдерживать коней, будто бы уставших, и все отчетливее представлять себе неизбежно приближающуюся встречу с грозной княгиней Марфой Владимировной.
В доме Львовых вооружились и собрали военных холопов уже после того, как похитители сделали свое дело. Князь Алексей Михайлович сообразил послать троих в угон. Он громко распоряжался о призыве всех родственников и свойственников, одновременно переругиваясь с растрепанной со сна супругой.
— Ахти нам! — причитала его княгиня. — И куда ты, старый, вооружаешься? Идти бы тебе побить челом государю и разбойников сыскать прямым сыском!
Видя в этих уговорах хитрость и подозревая уже заговор, князь Алексей Михайлович затопал ногами:
— Молчи, баба! И так над нами вся Москва надсмеется! Позор-то какой! Среди Москвы! Хочешь еще, чтоб говорили, будто Львов разбойников испугался, побежал жаловаться! Хватит у Львовых своих людей, чтобы из татей души вытряхнуть! Прозреваю, что это кто-то из именитых кобелей змеей к нам заполз, чтоб девку выкрасть. Раньше надо было тебе за княжной смотреть, а не баловать!
К утру, еще до света, собралось на дворе Львова больше пятидесяти знатных людей, каждый с вооруженными холопами. Недолго рассуждая, вскочили они на коней и поскакали за увозчиками. У Земляного города встретил их холоп и рассказал, что разбойники далеко не ушли, засели во дворе старшего Волконского Меринова. Завопили все князья, бояре, окольничие и стольники поносные слова на Волконских, один князь Алексей Михайлович призадумался, ибо имел ум востер, в придворных битвах обточен.
Быстро Львовы с друзьями прискакали к воротам усадьбы, стали кричать, из пистолетов и пищалей стрелять и саблями махать, напуская на разбойников страх. Многие из них давно не держали в руках оружия. Эти кричали особенно громко и оставались поодаль, у дороги. Все приумолкли, когда услыхали за воротами голос княгини Марфы Владимировны:
— Кто тут расшумелся?! Вот я вас!
Зная княгинин суровый нрав, стали приезжие коней придерживать и холопов подзывать. К тому же множество мушкетов и копий за тыном ввело их в сомнение. Лишь князь Алексей Михайлович не оробел:
— Это я, за своим добром.
— Ну что ж, проходи! — отозвалась Марфа Владимировна. — А воинство твое пусть остается. Авось не замерзнет.
Львов въехал в ворота с тремя старшими мужами своего рода.
Вошли они в хоромы, и княгиня всех угостила. От чарки гости не отказались.
— Где моя дочь? — спросил Алексей Михайлович.
— У меня в тереме, — ответила Марфа Владимировна. — А разбойников я посадила в погреб, чтобы остыли.
Князь заерзал на лавке, покашлял, а потом спрашивает:
— Кто же это на меня напасть осмелился?
— Кто же еще, как не мой старшой, — сказала княгиня просто, — он, подбив на это чуть не всю молодежь.
Алексей Михайлович приосанился.
— Что это он пришел, аки тать в нощи?
— Со мной они не советовались, — вздохнула Марфа Владимировна, — верно подумали, что ты сватов не примешь, потому что мы, Волконские, Львовым не в версту.
От этих слов все Львовы приосанились, и княгиня снова их принялась потчевать. Один из князей заметил, что-де многие не поверят, будто такое смелое и неисполнимое дело сделалось без тайного сговора. Другой упомянул, что Федор Меринов далеко пойдет среди Волконских, хоть Львовым и не чета, но у царя он в чести.
— Мыслимое ли дело, — сказал третий Львов, не отнекиваясь от очередной чарки, — чтобы кто-то нам противустал?!
— Не может княжна Львова венчаться тайным обычаем, — произнес Алексей Михайлович для порядка.
— Если бы мои дети не поразбойничали, — говорит княгиня Марфа, — я подумала бы, что вы приехали на пир раньше других званых. Впрочем, изволь — выдам тебе князя Федора Волконского с товарищами головою! — согласилась Марфа Владимировна.
— И Таську давай сюда сей же час, — поднялся с лавки Алексей Михайлович.
За Федором Федоровичем вошло в храмину его нежданно полоненное воинство, неся на себе следы поражения Марфой Владимировной. А Настасью Алексеевну привели под руки сенные девушки.
