Все четверо купили вязкий мятный чай в медных кубках у бледного торговца с длинными чёрными усами и были поспешно усажены на удобные и несколько удалённые от толпы места, чтобы наслаждаться представлением.
Синелицый менестрель скакал по сцене как сумасшедший, пел, кувыркался и дурачился, играл на разных незнакомых инструментах и рассказывал шутки, едва понятные окружающим. Они были непонятны не из-за сильного акцента, а потому что говорилось одно, а подразумевалось совершенно другое — подобная изысканность вызывала добродушное замешательство у простых жителей Норд воза.
Тем временем менестрель по какой-то необъяснимой причине крутанулся, скинул накидку, сорвал штаны и довольно похоже пропукал военный гимн Винтусов. Толпа вокруг захохотала, а находящиеся ближе всего к Нибулусу и его приятелям зеваки немного отступили назад.
Мафусаил и Болдх взглянули на пеладана. К их облегчению, напряжённая улыбка последнего несколько смягчилась. Нибулус пожал плечами:
— Вышло получше, чем у трубадуров.
Бродячие менестрели — грубые и дерзкие чужестранцы — презирались знатью, но хорошо принимались обычными людьми. Они не несли ни перед кем обязательств и были преданы только самим себе. Свободно странствуя, музыканты развлекали любого, готового слушать.
— Болдх, друг мой, — Нибулус неожиданно обернулся к страннику, — Эппа сказал мне, что ты на самом деле — пеладан.
— Был, давным-давно, — поправил его Болдх.
— Я думаю, что и сейчас, — настаивал Винтус с лёгкой улыбкой. — Значит, ты знаком с «Хрониками Гвилча».
— Слышал о них, — ответил Болдх, встревожено глядя на акробатку, которая, казалось, полностью вывернула назад ноги и голову. Теперь странник не мог понять, где у неё перед, а где спина.
— У тебя появится шанс наверстать упущенное во время путешествия, — продолжил Нибулус, — потому что я беру «Хроники» с собой. Это самая волнующая история и к тому же — наш единственный письменный проводник в грядущем походе. Старина Гвилч был не только воином, но и образованным человеком; он подробно описывал всю дорогу на север, когда вёл армию из Нордвоза к месту встречи с флотом Артуруса Кровавый Нос. Должно быть, сама судьба подтолкнула Гвилча на написание «Хроник». Иначе нам пришлось бы туго.
Болдх встревожился.
— Эта книга — твой единственный проводник? — спросил он. — И нет людей, которые бы знали те земли? Только дневник, написанный век... пятьсот лет тому назад?
— Не простой дневник. «Хроники Гвилча!» — с вызовом ответил Нибулус.
Болдх в изумлении глядел на него, но Нибулус уже не замечал странника. Его внимание привлекла акробатка, которая теперь бесстыдно раздевалась.
Болдх не стал продолжать тему. От возмутительного же зрелища на сцене он, как и большинство зрителей, предпочёл отвернуться. Однако пеладан был полностью поглощён развернувшейся картиной. Не нагота привлекла его — лицо акробатки напоминало морду морского льва, да и тело было под стать. — Нибулуса поразил бесстыдный взгляд, буравящий его, в котором не читалось ни малейшего намёка на раболепство и даже почтение. Нибулус не привык к подобному отношению.
Тут Мафусаил заметил Паулуса. Наховианец стоял шагах в двадцати от них, враждебно оглядывая всех вокруг, а его пальцы сжимали рукоять меча.
— Почему он не присоединяется к нам? — спросил Мафусаил удивлённо.
— Разве он похож на человека, нуждающегося в компании? — ответил Лесовик, оценивающе рассматривая наховианца, внимание которого теперь привлекла акробатка.
— Тогда почему бы ему просто не убраться? — огрызнулся Нибулус, уже изрядно уставший от шумной толпы. — Если он так ненавидит общество, зачем было сюда приходить?
— Теперь мы будем на него любоваться. — Мафусаил нахмурился. — Наверное, нам стоило бы предложить ему работу в театре Леванси. Он не пошел бы с нами в поход и чувствовал бы себя легко и непринуждённо в этом представлении уродцев...
— На него действительно обращают внимание, — заметил Болдх не без сочувствия.
— Так его даже зовут, как и менестреля! — засмеялся Нибулус.
— Вашего наёмника тоже зовут Паулус Фатуус? — с сомнением переспросил странник.
