Глава 1.
Ранним утром, когда природа еще и не думает пробуждаться от неги сна, когда лишь лягушки исполняют свои ритуальные песни и пляски на близлежащем болоте и даже птицы спят мирным сном младенцев, и луна, мутным желтым пятном обозревает окрестности, предвосхищая неуклонно надвигающуюся пору золотой осени, Когда купол неба еще не окрасился в полной мере багрянцем рассвета, а только подернулся на горизонте тонкой, словно нить Ариадны оранжевой полосой, на мансарде сверкающего своим строгим великолепием замка, в шезлонге в предрассветных дуновениях ветерка, приносящего ароматы тропической флоры и фауны нежатся в сладостной дреме наши влюбленные. Но вот Матысик вскочил, видимо пробудившись ото сна и заметался по комнате с воплями, рожденными по всей видимости кошмарным сном, навеянным тяжким похмельем от прошедшего на островах недавно древнего праздника "Дня фаллоса" привидевшимся нашему герою предрекая грядущие драматические события. Затем, немного побегав по комнате, он несколько успокоился и произнес: -"Как я рад, Жозефина, что все наши несчастья и тревоги уже позади, я уж было подумал, что твой муж еще до самого нового года будет стоять Иерихонской стеной на пути нашего с тобой счастья. " ет! ты даже представить себе не можешь - как я рад, что все обошлось!"
- " Да полно тебе, любимый, теперь, когда весь дом в нашем распоряжении, мы можем предаваться безудержной страсти и не вспоминать тяжелые для нашей любви времена". - ответила проснувшаяся от его воплей Жозефина.
- Да, дрожайшая моя Жозефина, ты , пожалуй права, но совесть моя не дает мне уснуть, ведь мы раздали беднякам векселя твоего злосчастного супруга, оставив себе дом и фамильные драгоценности, мы, пожалуй, напрасно их себе оставили, эти самые фамильные драгоценности, ведь они нажиты неправильным трудом, их надо отдать беднякам, ведь они голодные и холодные сидят там, на мостовой, под проливным дождем, и плачут, горькими слезами заливаются от сознания своей несчастной судьбы.
- Но, Матысичек, право же, ты не справедлив к нам, ведь мы пережили столько невзгод ради нашей любви, неужели мы недостойны проживания в восхитительных условиях до конца своих дней, ведь я люблю на свете лишь две вещи, это фамильные драгоценности и тебя, о мой ангел, кроме того они так занятно блестят и, я думаю, мы должны все же оставить их себе на память.
- Ради тебя, дорогая, я готов пойти на все, и даже на это, но ты должна поверить мне как ой это тяжелый для меня шаг, ведь моя душа не знает покоя пока есть еще в этом подлунном мире хоть один обездоленный бедняк, но я готов пойти на эту сделку с совестью ради тебя, моя голубка. На этом они и закончили свою беседу, чтобы заключить друг друга в нежные объятия и отдаваться прелестям любви до самого завтрака. меж тем солнце появилось в промежуток меж свинцовыми тучами, появившимися на небосклоне и окрасило их в противоестественные тона. Молнии прочертили на них свои трещины и раскат грома потряс все побережье. адвигалась гроза.
Глава 2.
Самолет, огромной стальной птицей медленно опускался на центральный аэропорт Карибской республики. Из за проливного дождя не было слышно проклятий, доносившихся из избушки диспетчера, метеослужба запрещала посадку на аэродром в период муссонов, но частный военный самолет с надписью "Смерть Матысику" на фюзеляже спускался без разрешения, его радиосистема на призывы прекратить это вопиющее безобразие отвечала лишь потоком грязных ругательств. Это, как вы уже догадались, дорогие читатели, и были злобные недруги наших влюбленных, прилетевшие для учинения своей ужасающей мести. аконец, когда колеса шасси перестали вращаться по мокрому бетонному покрытию аэродрома и самолет замер, словно дикий зверь, притаившийся в преддверии атаки, из открывшейся двери сначала показалась чудовищная физиономия, криво улыбавшаяся рядом гнилых, нечищенных зубов , затем дуло пулемета и сухой звук очереди, словно разряд молнии, пронесся над безлюдным аэропортом. емногочисленные смуглолицые охранники, в светло желтых карибских камуфляжах попадали в лужи, не успев даже вынуть из кобуры свои пистолеты, и стали там барахтаться, забавно подергивая ногами. Администрация же, увидев мучительную гибель своих сотрудников повскакивала со своих стульев и опрометью бросилась к дверям. За ними с воем и улюлюканьем помчалась жирная старуха с металлическим прутом в одной руке, и револьвером в другой.
