— Каков наглец! — воскликнула тетушка. — К чему он все это выпытывал?
— Ну, он слышал, что вечером в понедельник здесь была Клара Денер. Ты же знаешь, по понедельникам собирается бридж-клуб. Скрывать тут нечего, и я рассказала все, как было. Он выслушал и ушел.
Тетушка во все глаза уставилась на нее.
— Ты же не думаешь, что Клара…
Хозяйка пожала плечами.
— Ничего я не думаю. Я вообще не поняла, куда он клонил. Посмотрел на мой перстень и спросил, не подарок ли это Свена Леслера. «Нет, — сказала я, — с какой стати?» — «Но ведь тут его инициалы». Я засмеялась: мол, такие инициалы не у одного Свена Леслера. И объяснила, что это кольцо моего брата. И знаете, что он сделал? Встал и продекламировал что-то о судьбе и случае. По-моему, из Шекспира. Странный полицейский.
Тетушка еще отнюдь не удовлетворила своего любопытства.
— Разве в понедельник вечером случилось что-то особенное?
— Нет, — покачал головой хозяйка. — Вот только часов около восьми зашел Кларин брат Нильс с женой.
— Ты их приглашала? — спросила тетушка.
— Конечно. Звонила им после обеда и пригласила зайти. Нам были нужны еще два партнера, для третьего стола.
— Вы хорошо знакомы с Леслером и его женой? — поинтересовался я.
— Откуда? — удивилась она.
— А ты разве с ними знаком? — удивилась тетушка.
— Немного. — Я снова обратился к хозяйке: — Вот уж не знал, что они играют в бридж.
— Должна сказать, Нильс Леслер — партнер не из блестящих. Зато его жена — кажется, ее зовут Мэри — просто молодчина. Во всяком случае, мне ужасно везло, когда я с ней играла. Представляете, у меня была девятка пик!
— Леслеры долго у вас пробыли? — спросил я, старательно изображая безразличие.
Фру Карлберг взглянула на меня с легким удивлением.
— Вы такой же любопытный, как тот полицейский, — шутливым тоном заметила она. — Они ушли около одиннадцати, вместе с фру Денер.
Я задумался. В одиннадцать автомобиль уже час как лежал под водой у мыса Блокхусудден. Нет, не может быть…
— Если вам интересно, полиция спрашивала еще, не отлучался ли Леслер около девяти часов, — весело продолжала фру Карлберг. — И я с полной ответственностью сказала: нет, не отлучался. Ни он, ни кто другой. Мы все время сидели здесь, в салоне, за игрой. Одна только Лилли Энгстранд ушла чуть раньше… Вспомнила, что хотела пойти с сыном в кино. Они договорились встретиться в городе, так что ни позвонить, ни отказаться нельзя. Представьте себе, Лилли по-настоящему в обиде на меня за то, что я с ней не попрощалась. Дескать, она подходила к столу, сказала «до свидания», а я не ответила. Очень может быть. Господи, у меня же как раз была на руках замечательная карта!
Церковные часы в Старом городе пробили десять, когда я вышел из этого старинного дома на Корнхамнсторг. Мне повезло. Почти ровно в полдесятого неожиданно пришла хозяйкина сестра и с готовностью забрала у меня карты. Думаю, никто не огорчился. Под конец мои успехи за карточным столом были весьма посредственны. Я никак не мог сосредоточиться, делал ошибки и играл прескверно. Сославшись на головную боль, поблагодарил и откланялся.
Синий час Стокгольма был на исходе. Над домами и над водой густели сумерки, в прохладном воздухе еще трепетал опаловый отблеск, точно светотень на пейзажах старых фламандцев. Дома на берегу Риддарфьердена купались в его волшебном сиянии, холодный свет уличных фонарей казался бледным, приглушенным.
Мой взгляд задержался на неоновых рекламах над морем огней шлюза. В вечерней тьме они светились на удивление мягко и тепло. А вон как раз вспыхнул тюбик «Стоматола». Красным червяком паста сползала на сверкающую щетку. Затем несколько секунд черноты — и щетка с тюбиком загорелись вновь, отбрасывая легкие блики назад, на деревья и кусты садовой террасы.
Так я стоял со своими мыслями и неожиданно вздрогнул. Прямо под зубной щеткой осветилось окно, большое, широкое. В той комнате, где двое суток назад были убиты миллионер и его сын!
Что происходит в гостиной Свена Леслера в такой-то час? И кто там орудует? Вряд ли кто-то из прислуги.
Любопытство подтолкнуло меня к скоропалительному решению. Я огляделся, высматривая свободное такси. Ага, есть.
