— Роза, — сказал он, сидя на спине своего серого мерина, — ты назвала его Люк.
Он ни о чем не спрашивал ее восемь лет назад. Немало удивившись неожиданному вопросу, она, вздернув подбородок, ответила:
— А тебя я называю Финн.
Брат широко улыбнулся и, похлопав коня по крупу, чтобы успокоить, сказал:
— Однажды тебе придется мне рассказать, что произошло на самом деле. Я никогда не спрашивал…
Она перебила:
— И никогда не спросишь.
Финн устремил долгий взгляд куда-то за горизонт и медленно кивнул:
— Знаешь, а ты так же упряма, как отец. — Прошло еще несколько мучительно долгих минут, прежде чем он повернулся к ней и грустно улыбнулся. В его глазах застыла боль. Прошли годы, но он так и не смирился с потерей сестры, которую любил больше всех.
Она отвернулась.
— Пожалуйста, не говори ничего. Я не вынесу. Он никогда не простит меня за то, что я поступила наперекор его воле. А я не прощу предательства. Что ни говори, он отвернулся от меня в самый тяжелый момент. Все годы, когда я была уверена, что он меня любит…
— Он никогда не переставал любить тебя. Роза. Просто он упрям, как и ты. Кроме того, тебе никогда не требовалось его прощение. Я точно знаю, что ты никогда не пыталась помириться с ним.
— Потому что отец никогда не пошел бы на компромисс, неужели не понятно?
— Сестренка, я не помню случая, чтобы ты даже не попыталась сделать то, к чему стремилась. Что же тогда с тобой случилась? Выходит, ты вовсе не такая сильная и волевая женщина, какой я тебя считал?
— Или, возможно, я поумнела и поняла, что нет смысла добиваться невозможного. Не хочу бороться за то чего все равно не смогу получить. Я устала от полного, абсолютного неприятия, от пинков и зуботычин. В переносном смысле, конечно.
— И все же, — лукаво усмехнулся Финн, — ты сегодня пришла сюда по собственной воле, намереваясь попросить отца о помощи.
Розамунда попыталась твердо встретить взгляд брата, но тут же отвела глаза.
— Ты никогда не умела ничего от меня скрывать, — фыркнул Финн. — Он любит тебя?
Этот самый вопрос огнем горел в ее мозгу в течение последних двух дней.
— Зачем отвечать, если ты умеешь читать мысли? Финн засмеялся:
— Несчастный человек!
— Напомни, почему я тебя люблю.
— Потому что я чертовски красив и обладаю неповторимым шармом. Ну и, конечно, из-за моей удивительной скромности.
— Ты скромен, как настоящий павлин. И кстати, ты что, лысеешь?
— Я вовсе не лысею! — возмутился Финн. — С чего ты взяла? Я…
— Попался! — воскликнула Розамунда и, прежде чем брат успел придумать достойную реплику, поскакала прочь. А Финн выкрикнул ей вслед несколько коротких, но весьма содержательных фраз.
Уже давно у нее на сердце не было так легко и тепло.
Она не сомневалась, что Финн будет сколько надо рыскать по округе, чтобы добыть для нее необходимые сведения. Она почти забыла чувство надежности, которое дает любовь семьи, и лишь теперь поняла, как ей этого не хватало.
Около пяти часов принесли записку от Финна. Розамунда была очень занята, раздавая поручения слугам, которые, когда угроза чумы оказалась ложной, мало-помалу возвращались. На это ушло время. Потом она долго была в саду, собирая цветы для герцога и его бабушки, — словом, делала все, чтобы только не заходить в комнату Люка до того, как прибудет письмо.
Взяв вазу, предназначенную для герцога, она побежала вверх по ступенькам, одновременно читая записку, и едва не налетела на двух лакеев, выносивших медную ванну. Войдя, она обнаружила Грейс, которая читала герцогу вслух. Она сидела рядом с кроватью, как всегда безупречно элегантная, в одной руке держа книгу, а другой сжимая пальцы герцога. Розамунда едва не уронила вазу.
