Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых" - страница 100

Самбхогакайя — это область коммуникации, то есть среда, посредством которой обнажённость и простота дхармакайи сообщается с материальным уровнем бытия.

Танец энергии проявляется как тонкие вибрации звука и света. Согласно индийской традиции, вселенная развилась из первозданного несотворённого звука, пульсации, спонтанно самозародившейся в пустом пространстве. Каждому объекту во вселенной присуща своя особая, неповторимая вибрация. В сфере самбхогакайи все звуки вселенной отдаются эхом своего истинного смысла, самопроизвольно проявляя дхарму. Любой звук — неважно, громкий или тихий, нежный или грубый, краткий или долгий, — это естественный звук дхармы, заполняющий собою всё пространство. На уровне человеческой речи из этих первозданных вибраций возникли слоги священного языка — санскрита. Эти слоги, соответствующие буквам санскритского алфавита, именуются акшара — «нетленные» и считаются семенами, из которых взрастают все явления. Вот почему говорится, что мир сотворён из гирлянды букв. Вот на какой идее основан принцип действия мантры — священного звука. Мантры божеств суть сама природа этих божеств, выраженная в форме звука.

Из пустоты дхармакайи исходит свет пяти цветов, соответствующих пяти разновидностям знания. Он является в виде сверкающих радужных облаков и светящихся кругов, мерцающих точек и ослепительных лучей. Затем пять цветов кристаллизуются в формы пяти будд и других божеств мандалы. Эти божественные формы — не плотные объекты, подобные нашим физическим телам, а образы, состоящие целиком из света, из света возникающие и вновь растворяющиеся в свете. Сфера, в которой они пребывают, и есть та самая область священных видений, что изображается в тантрическом искусстве и обретает полнокровную жизнь перед внутренним взором медитирующего практика. Самбхогакайя — это мост, соединяющий пустоту и форму. Здесь пустота проявляется в формах, а формы вскрывают лежащую в их основе пустоту.

Вкушать опыт самбхогакайи — значит воспринимать мир непосредственно и открыто, без предубеждений принимая всё, что встречается нам на пути. Чувственное восприятие при этом обостряется, проясняется и становится более красочным. Природа пяти будд спонтанно проявляется во вспышках озарения, позволяющих интуитивно постичь, что весь мир пронизан качествами пяти родов будд. Как только мы осознаем, что мир исполнен святости, волшебства и чудес, он становится для нас неисчерпаемым источником жизни и благодати. Сохраняя всю жизненную силу и страстность эмоций, мы освобождаемся от смятения, несущего несчастья и боль. Мы преисполняемся бесстрашия, и мир с каждым мгновением дарует нам всё новые и новые удивительные открытия. Одним словом, мы вступаем в танец жизни. Таков смысл символики, заключённой в ваджраяне, — символики не вымышленной, не вложенной в неё путём истолкования, а совершенно естественной и сопричастной всему сущему. Единственное её предназначение — помочь нам пробудиться. Божества — это не что иное, как образы пробужденности, ипостаси нашего пробужденного состояния. Все встречающиеся нам в мире естественные и самосущие символы — это указатели пути к пробуждению.

Нирманакайя — это физическая манифестация, или, иными словами, энергия, уплотнившаяся в материю. Её название, в буквальном переводе означающее «тело эманации», объясняется тем, что нирманакайя — это и есть эманация, истекающая из самбхогакайи в бесчисленных формах, присущих пробужденным обитателям всех шести миров. Это применение просветления на практике. Это воплощение энергии сострадания, абсолютно отзывчивой и восприимчивой к нуждам всех живых существ. Это деятельность будд, принявших форму живых существ, — будд, которых мы можем видеть и слышать. Она проявляется непрерывно, беспрепятственно и бесконечно, охватывая и пронизывая собою всё сущее. Она откликается на нужды каждого живого существа в такой форме, которая наиболее подходит ему. Будду Шакьямуни описывают как человека, совершенного во всех отношениях, но далеко не все пробужденные существа являются в мир в подобном идеальном облике. Они могут принимать любые формы — приятные и отталкивающие, прекрасные и отвратительные, — и могут исполнять любую роль в любой ситуации, в зависимости от того, что именно требуется в том или ином случае для блага других живых существ.