– Тебе может так казаться. Но если ты как следует подумаешь, если ты способен рационально мыслить, то поймешь: это не слишком хорошая идея. Если ты что-то попытаешься сделать – умрешь сам. Это я тебе обещаю.
Выходя из душа, Альберт заметил, что двое парней достали телефоны. К счастью, они успели снять только его последнее заявление.
* * *
Так и вышло. Остальным было не до того, чтобы следить за происходящим, кроме того, все случилось слишком быстро. Тем не менее последний диалог Феликса и Альберта сохранился для потомков. И хотя среди учеников ролик стал вирусным, никому из взрослых он на глаза не попался, а Феликс был не из тех, кто в слезах побежит к директору. И он не пытался выполнить свою угрозу и убить Альберта.
Альберт много думал том, что случилось. Он никогда ни к кому не применял физическое насилие и не имел никакого желания повторить это. Если ему этого захотелось, было бы логично заподозрить, что поступить так его заставило существо, а теперь оно стремилось пролить еще больше крови. Подобные истории имели место, по крайней мере в кино.
Но Альберт был уверен – дело не в этом. Единственное, чем существо повлияло тогда в ду́ше, так это самим своим присутствием: оно служило своего рода гарантией, и Альберт об этом знал. Если бы Феликс решил прыгнуть на него с ножом, у Альберта имелся выход. Одно его слово – и проблема будет решена, без малейшей вероятности того, что его заподозрят в том, что совершит тварь.
Теперь он понимал это существо. За время, что прошло с тех пор, как он его призвал, он пару раз чувствовал некий намек на контакт и, время от времени, при определенном освещении, на определенном фоне мельком видел его самого.
Это был не просто вампир, а воплощение самого этого понятия, лишенное всех привычных свойств, кроме необходимости преследовать свою единственную задачу – пить кровь. Знание о присутствии твари, вечно бывшей наготове, придавало Альберту смелости выходить за свои прежние рамки, словно он все время держал в руках заряженный пистолет.
* * *
Старые друзья потеряли для него значение, ролевые игры остались в прошлом. Альберт изменился. Прежде он был высокого мнения о себе и своих способностях, а теперь обрел и физическое изящество, которое гармонировало с внутренней уверенностью. Он начал ходить в спортзал. Ему давно этого хотелось, но всегда отпугивали накачанные тела за огромными окнами.
Теперь Альберт перестал за себя извиняться. Тварь наблюдала, как он три раза в неделю тягал десятки снарядов, но он почти не думал о ней. Мускулистые парни либо относились к нему дружелюбно, либо игнорировали.
В конце октября Альберт сошелся с Оливией. Вечеринка, поцелуй, немного переписки и звонков – и то, что казалось недостижимым, стало реальностью. У него появилась девушка – и не просто девушка, а вторая по симпатичности в классе. Вильма же, которая выглядела как модель, ни разу не была замечена вместе с парнем, и, честно говоря, это едва ли могло случиться, пока сам Крис Хемсворт[42] не постучится к ней в дверь. Или не разобьет ее своим молотом.
Быть с девушкой было нереально. Они болтали, тискались на диване, вместе смотрели фильмы. Все зашло так далеко, что Альберт стал отправлять эмодзи, к чему всегда относился с глубочайшим презрением. Но Оливия любила все милое, и Альберт, начав, уже не мог остановиться.
Проблема была только одна – секс. Оливия никогда ни с кем не была и не то чтобы давила на него, но, когда они прошли стадию серьезных поцелуев, объятий и петтинга в одежде, события, мягко говоря, начали стремиться к развитию. Нельзя было бесконечно сосаться и обжиматься. К сожалению, как только все стало серьезно, когда Оливия начала снимать с себя одежду и раздевать Альберта, его член обмяк и ему уже ничто не могло помочь.
Он знал причину. Она была та же, по которой он беспомощно ласкал Оливию в своей постели: существо. Он просто не мог, когда оно сидело и смотрело на него, не мог при наблюдателе, пусть даже невидимом и сверхъестественном.
Альберт рассыпался в извинениях, но видел, что Оливия все равно уязвлена. У него, может, и стали расти мышцы, а после случая с Феликсом никто не осмеливался ему досаждать, но что толку, если он импотент? Рано или поздно Оливия расскажет подруге, та расскажет другой, которая выложит что-то на фейсбуке, и на этом все закончится…
