– Я человек, – сказал он. – Боже правый, я человек!
Он говорил не с пустой комнатой. В дальнем углу, сперва сбросив панцирь, а потом увеличившись до четырех футов одиннадцати дюймов, сидела Тереза – прежде черепаха, подаренная Раймонду малышкой, которую святой своими нежными перстами избавил от заикания.
– Как это случилось? – хотел знать попугай, которого Раймонд за плохой английский назвал Пиджином[28].
Тереза подняла серую голову. Она была лысой и невероятно уродливой, а ее плоть осталась такой же морщинистой и чешуйчатой, как прежде.
– Его забрал ангел, – ответила она. – И небесное присутствие каким-то образом нас изменило.
Тереза уставилась на свои скрюченные руки:
– Я чувствую себя абсолютно голой, – сказала она.
– Так и есть, – ответил Пиджин. – Ты потеряла панцирь, а я – перья. Но мы столько всего приобрели.
– Я думаю… – сказала Тереза.
– О чем?
– Вдруг мы вообще ничего не получили?
Пиджин подошел к окну и прижал пальцы к холодному стеклу.
– О, там есть на что посмотреть, – прошептал он.
– А отсюда все кажется таким жалким.
– Господь всемогущий…
– Придержи язык, – оборвала его Тереза. – Вдруг кто-нибудь слушает?
– И что?
– Подумай, попугай! Мы так изменились не по воле божьей. Ты согласен?
– Да.
– Помяни небеса, даже ругаясь, и тебя там услышат…
– И снова превратят нас в животных.
– Точно.
– Тогда нужно как можно скорее убираться отсюда. Напялить одежду Святого Раймонда и шагнуть в мир.
Двадцать минут спустя они стояли на улице Крауч-Энда и внимательно читали номер «Ивнинг Стандарт», выуженный из урны. Люди сновали под мелким дождем, ругались, бормотали и толкались.
– Мы им мешаем? – спросила Тереза. – В этом все дело?
– Они просто не замечают нас. Если бы я стоял здесь в своих перьях…
– Тебя бы задержали, как фрика, – ответила она и вернулась к чтению.
– Ужасы, – вздохнула Тереза. – Повсюду творятся такие ужасы.
Она отдала газету Пиджину.
– Убитые дети. Пожары в отелях. Бомбы в писсуарах. Один кошмар за другим. Думаю, нам надо отыскать островок, где нас не найдут ни люди, ни ангелы.
– И забыть об этом? – спросил Пиджин, протянув руку и ущипнув некую молодую даму.
– Убери свои грязные лапы, – рявкнула она и поспешила дальше.
– Не замечают, говоришь? – сказала Тереза. – Думаю, они прекрасно нас видят.
– От дождя у них пасмурно на душе, – ответил Пиджин. – Когда небо прояснится, им полегчает.
– Ты оптимист, попугай, – раздраженно пробормотала Тереза. – Это тебя погубит.
– Почему бы нам не перекусить? – предложил Пиджин, беря ее под руку. В сотне ярдов от них был супермаркет – огни витрин отражались в лужах на асфальте.
– Мы выглядим гротескно, – возразила Тереза. – Они линчуют нас, если рассмотрят как следует.
– Ты действительно неважно одета, – ответил Пиджин. – С другой стороны, я постарался добавить в свой наряд нотку гламура.
Из гардероба Раймонда он выбрал одежду, как можно больше напоминавшую его оперенье, но то, что прежде казалось блестящим проявлением естественной красоты, теперь выглядело шутовским костюмом: мишурой на жировых складках. Что до Терезы, она тоже постаралась, по мере возможности, вернуться к былому облику, накинув на плечи несколько джемперов и пальто (серых и зеленых), и теперь сгибалась под их тяжестью почти вдвое.
– Думаю, если мы не будем привлекать внимания, то уцелеем, – сказала она.
– Ты хочешь зайти или нет?
Тереза пожала плечами.
– Я есть хочу, – прошептала она.
Крадучись, они проскользнули внутрь и блуждали меж стеллажей, то наклоняясь, то поднимаясь на цыпочки, выбирая лакомства: печенье, конфеты, орешки, морковки и большую бутылку вишневого бренди, к которому Раймонд – втайне ото всех – пристрастился с прошлого сентября. Затем они поднялись на холм и оказались на скамейке у Крайстчерч на вершине Крауч-Энд-Хилл. Хотя деревья у церкви стояли голые, сетка ветвей немного защищала скитальцев от дождя, и они присели, чтобы перекусить, выпить и обсудить обретенную свободу.
– Я чувствую огромную ответственность, – сказала Тереза.
– Правда? – спросил Пиджин, забирая бутылку бренди из ее чешуйчатых пальцев. – Почему это?
– Разве не ясно? Мы ходячее доказательство чуда. Мы видели вознесение святого…
