Эта реплика Эстер заставила Овида насторожиться. Тошан, возможно, завоевал сердце этой женщины еще во Франции, не изменяя при этом Эрмин.
– Вы и в самом деле считаете Тошана Дельбо веселым и открытым? – усмехнулся учитель, почувствовав ревность. – Я скорее сказал бы, что он угрюмый и скрытный. По словам его жены, ему изрядно довелось пострадать оттого, что он метис.
– Ничего удивительного! Спросите у евреев, не довелось ли им в последние десять лет – да и раньше тоже – пострадать оттого, что они евреи. Я часами разговаривала с Тошаном о кое-каких параллелях. Но давайте оставим эту тему.
Эстер сделала усталый жест рукой и снова села в машину. Овид не решился расспрашивать ее о Симоне.
– Мне необходимо, чтобы Киона снова меня обняла, – заявила Эстер с печальной улыбкой. – Мне казалось, что я уже исцелилась от своих наваждений, но ее благотворного воздействия на меня хватило лишь на два или три дня.
– Получается, я себе льстил, – посетовал Овид шутливым тоном. – Мне казалось, что я играл определенную роль в вашем прекрасном энтузиазме. А выходит, что только странноватая Киона обладает такой привилегией. Хотите сигарету? Я купил вам американские сигареты, с вирджинским табаком.
– У меня есть и своя пачка сигарет, она лежит вот здесь, на дне моей сумочки, однако все равно спасибо за эту вашу милую внимательность ко мне.
Они улыбнулись, глядя друг другу прямо в глаза, и искорка, которая появилась в тот вечер, когда они впервые увидели друг друга, снова зажглась и стала светить так ярко, что даже слегка ослепила их.
Проехав еще с десяток километров и болтая при этом обо всякой чепухе, да и то с долгими паузами, они в конце концов увидели голубые воды озера Кеногами.
Валь-Жальбер, Маленький рай, тот же день
Людвиг, раздевшись до нижней рубахи, с размаху колол дрова топором. Звуки ударов железа по древесине раздавались на всю округу. Шарлотта, сидя на дощатом ящике лицом к утреннему солнцу, смотрела, как он работает. Яркий дневной свет подчеркивал черты ее исхудавшего лица и заставлял блестеть вьющиеся черные волосы. Маленький Томас играл неподалеку металлической машинкой, громко подражая звуку двигателя.
– Вы оба производите уж слишком много шума, – недовольно проворчала Шарлотта.
– Извини, но нам необходимо заготовить дрова, чтобы было чем топить зимой, – ответил ее муж. – А тебе совсем необязательно сидеть так близко от нас.
– Черт возьми, а мне, может быть, нравится любоваться твоей работой вблизи.
– Шарлотта, в Германии ты уже не употребляла таких выражений – «черт возьми». Мне даже кажется, что ты заставляешь себя это делать.
– Вовсе нет! А что еще тебе кажется? Я вообще-то частенько вижусь со своим братом и его женой, и такие выражения сами по себе передаются от них мне.
– Ну хорошо, хорошо, – вздохнул Людвиг, решив, что лучше не спорить.
– И вообще теперь, что бы я ни делала, тебе все не нравится. Ты много лет относился ко мне как к принцессе, но теперь это закончилось.
Едва не расплакавшись, она встала и пошла прочь. Проходя мимо своего сынишки, она наклонилась и рявкнула на него:
– Прекрати ты это свое «р-р-р»! Ты меня раздражаешь!
Мальчик тут же начал плакать, издавая жалобные возгласы. Людвиг, бросив топор, бросился его успокаивать:
– Тихо, тихо, это закончилось, das ist beendet… Du bist ein guter kleiner Junge![20] – сказал он, беря малыша на руки и начиная его слегка покачивать, словно убаюкивая.
– Тебе нет необходимости разговаривать с ним по-немецки! – крикнула Шарлотта с крыльца. – Томас будет расти здесь, будет ходить в школу здесь, и он будет говорить по-французски.
Произнеся эту сердитую тираду, она начала всхлипывать и юркнула внутрь Маленького рая, название которого в последние дни уже теряло свой символический смысл. Эта семейная пара ступила скорее на порог ада, и сделать хотя бы шаг назад у них не получалось.
– Мама просто устала, – сказал Людвиг тихо своему сынишке. – После того как я схожу в лес и мы поужинаем, пойдем на прогулку.
– Я хочу еще на рыбалку! – прошептал Томас.
– Хорошо, но удить рыбу я повезу тебя на берег озера. Большого озера. Может, мы увидим Адель. Я спрошу у дядюшки Онезима, не одолжит ли он мне свой грузовичок.
