- Пока вы гуляли, молодежь, я составила список гостей, - материнским тоном сообщила Клотильда. - За стол в субботу нас сядет около дюжины. Бонни согласна надеть черную бархатную полумаску, но не маскарадный костюм. В этом она категорична. Доктор Труссе с супругой и тремя дочерьми обратной почтой подтвердили, что приедут.
Элизабет кивнула, однако ей стало не по себе. Еще недавно она так радовалась этому празднику, но сейчас почему-то испытывала мучительную тревогу. Было ощущение, что вот-вот случится нечто значимое… Уже не слушая двоюродную бабку, Элизабет неотрывно смотрела на портрет своей матери, Катрин. Фото было сделано в ее двадцатый день рождения, и дед вставил его в рамку и показал внучке на прошлое Рождество.
«Мамочка, сейчас ты тоже на меня смотришь! Ты такая красивая на этой фотографии! Кажется, что ты и не умирала».
Расстроенной и встревоженной Элизабет хотелось одного - уединиться и прийти в себя. К счастью, Бонни как раз поставила на стол с чайным сервизом теплый пирог и предложила его разрезать. Идеальный момент, чтобы ускользнуть! И действительно, никто не обратил внимания на то, что молодая женщина встала и пошла к двери.
- Поднимусь к себе за шалью, - пояснила она.
Но побежала Элизабет прямиком… на чердак. Изучить она успела только малую его часть, ту, куда веками селили прислугу.
«Я ходила туда, когда ушел Жюстен, - посмотреть, где именно Мадлен его прятала, - вспомнилось Элизабет. - Жалкий закоулок под самой крышей, с матрацем на полу».
Она прошла вдоль посеревших от времени деревянных перегородок, которыми отделялись одна от другой крошечные каморки, куда приходили ночевать поколения служанок, нянь и прачек. За этим «обжитым участком» начинался мрак замковых чердаков, огромных и пугающих.
- Мамочка, зачем я тут? - тихим дрожащим голосом проговорила Элизабет.
Замок Гервиль, в тот же день, в тот же час
Огромные чердачные помещения замка… То был иной мир, о существовании которого Элизабет не подозревала и до которого все это время было рукой подать, однако интереса он не вызывал. Поломанная, пыльная мебель, приоткрытые ящики, скорее всего со старинными книгами, вспоротые матрасы, подушки-валики с разорванной обшивкой, где наверняка поселились мыши и зверьки сони.
В закоулках между скатом крыши и полом была свалена старая черепица и фрагменты цинковых сточных труб. Молодая женщина поискала глазами большой кофр, виденный во сне, - наверняка это о нем упоминала Клотильда. Но на полу стояли только пожелтевшие картонные коробки и кожаные чемоданы с зияющими «пастями», из которых торчали лохмотья.
- Я только зря теряю время, - тихо проговорила Элизабет.
Ее заставило вздрогнуть хлопанье крыльев, совсем рядом. С потолочной балки спорхнула белая сова, потревоженная ее приходом.
Элизабет стояла и смотрела, как она, тяжело взмахивая крыльями, петляет между стропилами, чтобы с поразительной ловкостью вылететь через щель между каменным сводом и дверью.
- Наверняка она ведет на соседний чердак, над одной из башен, - вполголоса предположила молодая женщина.
Какая это может быть башня, Элизабет понятия не имела, здесь она не могла сориентироваться. Из любопытства она все же последовала за совой. На двери имелась задвижка, да и сама древесина оказалась вполне крепкой.
- Заперто на ключ!
Элизабет отыскала замочную скважину без признаков ржавчины. И вдруг поняла, что пришла сюда неслучайно, под воздействием сна или какой-то силы, у которой было хорошо знакомое и дорогое ей имя.
- Мамочка, ты тут, со мной? - прошептала она. - Что именно я должна сделать? Если я надолго задержусь, домашние пойдут меня искать.
Почему-то верилось, что мать ее слышит и может помочь. Элизабет принялась лихорадочно искать тайник с ключом, сначала на округлой башенной стенке, обшарив ее снизу доверху, потом в щелях между многовековыми камнями кладки.
«Бесполезно! Тот, кто запер эту дверь, унес ключ с собой. И это мог быть только дед! Даст он мне этот ключ или нет? И что там спрятано?»
Мысли путались. Элизабет посмотрела вверх, на дверной наличник с зигзагообразным орнаментом. Привстав на цыпочки, она пробежала по нему пальцами. Ничего, кроме пыли… Оставалось исследовать еще сантиметров тридцать наличника, и она уже готова была оставить эту затею, когда пальцем задела металлический предмет.
