Теперь Баутце покрылся испариной.
– Виноват...
Штурмбанфюрер пренебрежительно махнул рукой:
– Забудьте. Никто и не требует от вас особой пытливости. Упражняйтесь с фенолом, каждому свое.
Последние два слова, представленные на воротах Бухенвальда, придали его фразе особый издевательский смысл. Месснер никогда не упускал случая пнуть беззащитного, не видя большой разницы между подчиненными и расовым быдлом.
– Грузите их, – распорядился он и передал папку адъютанту.
К амбулатории Месснер потерял всякий интерес. Таких лазаретов он повидал десятки. Он пошел к выходу, а Валентино затрусил следом:
– Прикажете продолжать эксперименты?
– Что? – Месснер недоуменно наморщил лоб.
– У меня еще остался материал, – пояснил Баутце. – Я имею в виду не особей, а культуры...
Штурмбанфюрер пожал плечами:
– Я не получал указаний на сей счет. Если угодно – развлекайтесь дальше. Не пропадать же добру.
Лицо Валентино, хоть и огорченного пренебрежительным отношением бывшего однокашника, осветилось радостью. Он значительно посмотрел на коменданта. Фон Троттнов пожал плечами – ему было все равно.
Однако на выходе он предупредил доктора:
– На сей раз – никаких санаториев...
– Об этом и речи нет, господин комендант, – отозвался тот. – Меня самого угнетало это усиленное питание. А фенол забавен, но со временем приедается.
* * *
Их долго везли, нигде не задерживаясь.
Немецкие дороги пребывали в отличном состоянии, и невольники спустя какое-то время задремали. Караулившие их автоматчики испытывали сильное желание пресечь эту возмутительную вольность, но им вменили в обязанность бережно обращаться с пассажирами.
Конечным пунктом их путешествия стал военный аэродром.
Узники испытали очередной шок: ни одному из них еще ни разу не приходилось летать самолетом.
У Сережки мелькнула безумная мысль: столь резкие перемены в судьбе могут означать что-то хорошее. Никто не повез бы их за тридевять земель, если бы речь шла об уничтожении. Наверное, они и в самом деле имеют большую ценность для немцев – может быть, им сохранят жизнь, а уж какой она будет, не так и важно.
– Спинной мозг вырежут, – Оська разрушил его фантазии.
– Зачем? – задавая вопрос, Сережка ни на секунду не усомнился в вероятности сказанного.
– Для опытов, ясное дело. Они так часто делают. Марта, вон, из-под Кракова, говорила, что там всем вырезали.
Марта сидела рядом на скамье, ничем не реагируя на сказанное.
– И Валентино вырезает, – добавил Оська.
– А нам почему не вырезал? – подала голос Дашка.
– У нас особенный, – у Оськи на все был готов ответ.
– Они его едят, – отсутствующим тоном произнесла Марта.
– Откуда знаешь?
– Видела. Наш доктор велел готовить ему. Я была в хозобслуге. Вымачивали в вине и поджаривали на углях. А иногда сырыми ел.
Все надолго замолчали.
– Нет, нам не вырежут, – изрек, наконец, Сережка. – Мы зачем-то еще нужны. Не Гитлеру же на обед.
– А может, и ему.
Один из солдат, уловив имя любимого фюрера, нахмурился и прикрикнул на «особей». Он правильно сообразил, что его подопечные вряд ли скажут что-то хорошее о вожде. Вновь наступила тишина, теперь надолго.
Прошло несколько минут, и вот двери фургона распахнулись.
...На аэродроме стояло несколько машин. Самая ближняя была готова к полету, пилот застегивал планшетку. Месснер стоял рядом и нетерпеливо смотрел на фургон.
– Ведите их сюда! – закричал он. – Пусть пошевеливаются – зря, что ли, их кормили деликатесами?
Дети под конвоем автоматчиков припустили трусцой.
Едва они разместились внутри, как взревели двигатели и винты начали набирать обороты. В салоне были оборудованы сиденья, но узников усадили на пол, лишив – сомнительного, впрочем – удовольствия наблюдать в иллюминаторы красоты победоносного фатерлянда.
Месснер же со всеми удобствами расположился на переднем сиденье.
Когда самолет взлетел, он обернулся и подмигнул «особям»:
– Вам очень повезло, дети. Сначала на машине, потом на самолете, а скоро будет и корабль! Настоящий эсминец! Впечатления на всю жизнь... Дома вам такое, небось, и не снилось.
В последнем Месснер был абсолютно прав. Никому из его пленников не снилось дома ни то, что он перечислил, ни тем более то, что последовало.
