– Звезды и любовь! – крикнул я удаляющимся девушкам.
Лида остановилась.
– Что?
– Звезды и любовь. Так называется новая программа. Мне показалось, будет интересно.
Анна скривилась.
На самом деле в фальшивом планетарии пустили голографический фильм о черных дырах и столкновении галактик. Я и сам не понимал, зачем решил соврать про звезды и любовь, – ведь требовались лишь секунды, чтобы уличить меня во лжи, открыв расписание сеансов в суазоре.
– Интересно, – улыбнулась Лида. – Но как-нибудь потом, ладно?
– Ладно, – согласился я.
Девушки медленно пошли по аллее, хотя совсем недавно так торопились, что даже не хотели со мной поговорить. Я чувствовал в груди страшную пустоту, словно в то самое мгновение, когда Лида отвернулась, я перестал существовать. Помню, что тогда на аллее не было никого, кроме нас троих. Впрочем, память наверняка обманывает меня – вечером, перед последними занятиями, институтский городок всегда заполняют галдящие стайки студентов. Но я видел только Лиду и ее некрасивую подругу – видел, как они неторопливо удаляются, позабыв обо мне.
Спустя пару дней я встретил Лиду снова – на сей раз у большой поточной, где Соколовский обычно читал снотворные лекции по истории колонизации.
– Звезды и любовь? – сказала вместо приветствия она.
Я едва не подпрыгнул от неожиданности.
– Да. Если я ничего не перепутал.
Лида была одна, и я невольно осмотрелся по сторонам, ожидая увидеть ее надоедливую подругу, которая вечно мешала нам поговорить.
– Я пока не уверена, но, может, на этих выходных получится вырваться.
На ней было то самое светло-коричневое платье с кружевным подолом, которое она надела на первое свидание в звездном кафе, и бордовое полупальто, слишком легкое для почти уже зимней погоды. Впрочем, снега еще не было, а фальшивые иллюминаторы в коридоре заливало слепящее вечернее солнце, которое, казалось, могло расплавить не только лед, но и толстое оконное стекло.
– Это было бы классно! – обрадовался я. – Мы так давно никуда не ходили.
Лида улыбнулась – ее губы едва заметно вздрогнули – и тут же принялась взволнованно приглаживать волосы, точно невольно выдала себя улыбкой.
– Слушай, – начал я, – если… если я…
Прозвучал раздраженный звонок – громкий и надрывный, – и Лида, деланно вздохнув, взглянула на свои ювелирные наручные часики.
– Пора, – сказала она. – Извини. Лучше не опаздывать. Потом поговорим, – и убрала челку со лба.
Однако она согласилась!
Я был счастлив целых два дня, пока Лида сама не позвонила мне вечером. Очередные неотложные дела. Я промычал в трубку что-то нечленораздельное и с силой надавил на горящую красную кнопку «Отбой», едва не порвав экран.
Потом, незадолго до начала сессии, я встретился с Лидой после лекции, подкараулив ее в коридоре рядом с аудиторией. Она была одна, без подруги, и это добавило мне решительности.
Увидев меня, Лида совсем не удивилась, как будто знала, что я ее жду.
– Привет, – только и смог выдавить я из себя, тут же растеряв всю смелость.
Лида улыбнулась в ответ, и я вдруг понял, что нам совершенно не о чем говорить – заводить разговор о ненастоящем планетарии не имело смысла, а обсуждать приближающуюся сессию, как едва знакомые студенты, мне не хотелось.
– Ждешь кого-то? – спросила Лида.
На ней был теплый свитер с высоким воротником, а на плече висела большая, но изящная сумочка, и Лида нетерпеливо дергала ее за кожаную лямку.
– Виктора, – зачем-то сказал я, хотя знал, что его не было на лекции.
– А, ладно. – Лида нахмурилась. – Я пойду.
Она прижала к себе болтавшуюся на плече сумку и прошла мимо, опустив голову и стараясь не смотреть в мою сторону.
– Погоди! – Я схватил ее за руку, но сразу отпустил, испугавшись.
Лида остановилась.
– Я не жду Виктора. Я ждал тебя. Нам надо поговорить.
– О чем?
Я и сам не понимал. Я мог предложить ей сходить куда-нибудь, но был уверен, что заранее знаю ответ. Мог извиниться за тот поцелуй, так внезапно изменивший все между нами.
Но я не хотел извиняться за поцелуй. Я хотел ее поцеловать.
– Так о чем же ты собирался поговорить?
Лида оставила в покое сумочку.
– О нас, – сказал я так тихо, как если бы не хотел, чтобы она меня услышала.
