Так на слуху мирян появилось словосочетание «братская школа». Устроители братских школ, не мудрствуя лукаво, пошли проторенным путем, благо у тех же иезуитов было чему поучиться. Trivium и quadrium – основы обучения. Тривиум – это грамматика, риторика, диалектика. Квадриум – арифметика, геометрия, музыка (пение), астрономия.
Если внимательно присмотреться к программе преподавания в братских школах, то напрашивается ее сравнение с «семью свободными художествами», которые должны были вывести отроков на путь дальнейшего совершенствования. Прочтем об этом у Симеона Полоцкого[40]:
Хочешь знать, что заключает в себе грамматика:
Врата к мудрости перед тобой открывает.
Подобно страусу, прилепляющему к яйцам взоры,
Вперяй их в книгу с непритворной охотой.
Приятное красноречие в риторике обретаем,
Если, читая, мы слушаем учителей.
Слушая, часто и речи произносим,
Или к речам способности не имеем?
Диалектика достойного Платона
Матерью всех наук справедливо наречена.
Смысл, мудрость она находит,
Разум просвещает, узлы развязывает.
Арифметика ту мудрость заключает в себе,
Что быстро что угодно сосчитает тебе.
[41]Геометрия измеряет, что необходимо –
Величину, высоту до самого неба.
Астрология бег небес отмечает,
По звездам будущее легко определяет.
Из разных голосов приятную мелодию
Учит музыка создавать, а также – симфонию.
Такая традиция уходила своими корнями в VI век. Основоположник ее, средневековый эрудит Флавий Кассиодор определил ее как подготовительную к изучению высших предметов – философии и богословия. Это, как говорится, желаемое. В действительности же Полоцкая братская школа, «от латинян сильно притесненная», в начале учительствования монаха Симеона переживала далеко не лучшее время, и все усилия дидаскала сводились к тому, чтобы дать отрокам хотя бы элементарные знания.
В рукописях Симеона Полоцкого сохранился вопросник, составленный им для «малых учней». «Что есть псалтырь?» – вопрошал наставник. Ответ: «Разум». «Что – гусли?» – «Мысли», «Что – струны?» – «Персты», «Что – орган?» – «Гортань», «Что – трубный глас?» – «Пение к Богу» и т. д.
Вот стержень Симеоновой педагогики! Развить у отроков воображение, просветлить их души необходимостью познания слова Божьего, отбросить леность праздную и избавиться от неуверенности в собственных силах. Способ воспитания таких качеств – публичные выступления, орации и декламации виршей, автором которых, как правило, выступал сам Симеон. Отроки старались на славу и вскоре ни одно из церковных или общественных торжеств не обходилось без декламаций, которые глаголили братчики.
Мы обращаемся к теме, которая воочию убеждает, что в своем поэтическом творчестве Симеон Полоцкий не замыкался только на белорусском языке. Скорее всего, его литературная речь – это целый ряд заимствований, слов, форм, оборотов из церковнославянского, польского и латинского языков.
Писах в начале по языку тому,
Иже свойственный бя моему дому.
Таже увидев много пользу быти
Славенскому ся чистому учити…
Уже упоминалось, что небезызвестная «Грамматика» Мелетия Смотрицкого стала сущим путеводителем в познании русского языка для братчиков, студентов учебных заведений Малороссии и Белоруссии. Учебник во многом помог Симеону освободиться не только от приземленности и провинциализма наречия, бытовавшего на родине, но и от засилья языковых варваризмов, сплошь и рядом употребляемых в Малой Руси. Научился сам – научи других, «малых» братчиков: этому педагогическому правилу Симеон Полоцкий будет следовать неизменно.
…Год 1656-й оказался знаковым не только в судьбе Симеона, но и в его творчестве. Прибытие русского царя в Полоцк позволило дидаскалу Богоявленского монастыря проявить во всем блеске свои ораторские, поэтические и философские способности. Он отчетливо стал сознавать, что ему тесны стены монастыря, а в родном городе, хоть и горячо любимом, он не в состоянии был реализовать ни приобретенные знания, ни свои задумки.
Он мог встретиться с Алексеем Михайловичем в поверженном Вильно – Всевышний отложил эту встречу. Но в том, что Провидение сопутствовало ей, сомнений не имеется. Как мы помним, 15 июля царь во главе войска выступил против шведов и на пути к Риге разгромил гарнизоны неприятеля в Динабурге и Кукейносе, заложив в первом церковь св. Бориса и Глеба, а последний переименовав в «Царевичев Дмитриев город». Неудачная осада Риги продолжалась до начала октября. Царь, огорченный таким непредвиденным ходом событий, вернулся в Полоцк, исходный пункт похода, где намеревался дожидаться результатов переговоров с поляками.
