- Будешь говорить, сучонок? - спросил уставший от избиения сержант.
Пацан в ответ сплюнул на пол - слюна и кровь.
Старый противогаз на голову, шланг перекрыть. Потом дать дохнуть, еще перекрыть. Пацан потерял сознание, его привели в чувство и снова начали бить. Кто не боится - тот сдохнет...
Дежурство продолжалось.
- Этот так и не колется, товарищ майор...
Сухой как палка, коротко стриженный майор с въевшимся в кожу "афганским" загаром - под светом лампы его кожа от загара казалась серой - посмотрел на ощутимо робеющего перед ним начальника РОВД, полковника милиции
- Сколько?
- Двадцать два часа. И били его, и слоника, и ласточку - молчит как партизан. Два раза сознание терял.
- Фамилия?
- Долмин.
- Откуда узнали?
- Да его же кореша и сдали. Так... шпана.
- Каратист?
- Так точно. У Боровского занимается... Дурь... такая вышла, помните, указ был о запрете каратэ. Вот, его посадили. В зоне в авторитеты выбился, сейчас откинулся, арендовал зал в подвале, набрал пацанов. Пристяжь себе. Рекетирует.
- То есть? - не понял майор
- Деньги вымогает. Цветочники, торговцы на рынке. У всех же дела левые... в милицию не заявят. Остальные раскололись. А этот - молчит.
- Благополучный?
- Да вроде как да, товарищ майор, сигналов не было, на учете не состоял. Отец в Аэрофлоте, на международных рейсах летает. Благополучная семья, сам парень прикинутый. Мы думали, он же первый и запоет...
- Лет ему сколько?
- Семнадцать почти.
Пойдет...
- Прекращайте это. И дайте... палку... как там у вас.
Слово "дубинка" тогда было не в ходу, только привыкали. Вроде как не было принято - бить советского человека палкой.
Повинуясь взгляду начальника, один из ментов отстегнул и протянул армейскому майору коротенькую раскладную дубинку, заводскую, с алюминиевой накаткой, чтобы удобнее было держать. Еще один - открыл перед ним дверь.
Майор безошибочно нашел лестницу, спустился вниз. Какой-то шнырь из пятнадцатисуточников - мыл пол, он поспешно отступил в сторону, давая дорогу. Майор опустился в пердельник, там были камеры для предварительно задержанных, там же избивали и пытали.
Майор постучал палкой в дверь камеры, на стук высунулся валуховатый сержант. Все можно было прочитать на лице - лимита, откуда-то из сельской местности... Рязань, Тверь... по комсомольскому набору, живет в общаге, выслуживается перед начальством как может, отпора никогда не получал, труслив, трусость скрывает хамством, отыгрывается на задержанных - в каждом РОВД существует неофициальная группа для избиений, в том числе и в таком проблемном, как Солнцевский. Он открыл потому, что с той стороны могли стучать только свои, увидел незнакомца, хотел послать подальше, но встретился с ним взглядом - и слова застряли в горле.
КГБ! Проверка приехала! Теперь п...ц!
Сержант с трудом удержался от того, чтобы обмочиться от страха. Он знал, что проверки идут лютые и срока получают - по полной программе.
- Выйди
Сержант поспешно выскочил за дверь, оставляя офицера одного в камере
- Я майор Сухоруков Константин Васильевич, воздушно-десантные войска - сказал майор, помогая избитому пацану подняться - тебе один день на решение. Те, которые с тобой были - тебя и сдали, Долмин, все про тебя рассказали. Это не друзья, это г...о. У нас - такого нет, у нас молчат до конца. Как ты сейчас молчал. Если хочешь с этой блатотой по жизни идти, ларьки ломать - не возражаю. Пойдешь в тюрьму, потом и лоб зеленкой намажут. Если хочешь служить Родине - явишься вот по этому адресу. Не далее чем завтра. То, что тебе семнадцать лет, я знаю, будешь сначала как курсант ходить, как будет восемнадцать - официально призовем. Теперь пошли отсюда...
Сержант поспешно открыл дверь камеры. Выпустил сначала обнаглевшего, еле идущего, но так и не сломавшегося малолетку, затем офицера
- На держи... - протянул ему палку Сухоруков
Сержант, взяв палку, как-то странно всхлипнул, замер - а потом неловко, боком упал на мокрый бетонный пол, скуля от боли - когда майор с задержанным были в конце коридора.
