- Ничо... Ща ты у нас запоешь голубем...
- Петухом... ха-ха-ха...
Попавший на пути - на лестничной клетке ковыляющий в совет по делам ветеранов, дядя Паша - посторонившись, чтобы дать ход, укоризненно покачал головой
- Вы чего делаете, обормоты? А если прокурор? Сядете же.
- Извините, Пал Ефстафьевич. Он на дознавателя напал, сучонок. Молчит как партизан.
- На дознавателя...
Старик пожевал тонкими, сухими губами
- А дознаватель то кто?
- Да Грицюк... у него не понос так судорога...
Один из сержантов недобро посмотрел на другого - язык следовало держать за зубами. У стен есть уши, а у Грицюка характер мелочный и злопамятный. И весь беспредел как с гуся вода. Говорят. В ГУВД то ли сват, то ли брат, то ли тесть...
- Извините, товарищ полковник.
- Да ничего...
Начинающего бандита спустили в пердельник - место жуткое, воняющее карболкой, блевотиной, потом и страхом. Потащили по коридору, камеры были полные - только разогнали разборку. Беспредел уже на всю катушку шел, грабили в городе, ездили в Москву. Проломленная голова - не повод для знакомства...
- Менты казлы! - визгливо крикнул кто-то, во втором слове делая ударение именно на "а"
- Хавло закрой!
Мент саданул ботинком по решеткам и сделал это зря - тут же забарабанили по всем
- С..и! Выпустите, с..и!
- Витьку плохо!
- Гады, один на один слабо!?
Менты открыли нужную камеру, втолкнули туда подозреваемого и зашли следом...
Подполковник шаркающей, старческой походкой - он до сих пор бегал по пять километров по утрам, но здесь привычно играл роль - шел по длинному коридору, присматриваясь. Вообще то он пришел узнать насчет продуктовых заказов - ему, как ветерану органов положено, но раз уж такое дело. Решил пройтись, посмотреть, что к чему, кто работает, кого вышибли, кого уже посадили. Последний раз - он был здесь больше года назад, то прекрасно помнил, кто где сидит.
Держа наготове ветеранское удостоверение, сунулся в одну из комнат, где сидели инспектора по делам несовершеннолетних. Знал, что найдет одну - двух, все остальные на территории. Молодые девчонки и усталые тетки, а суть одна. Бабы пытаются будущих мужиков воспитывать. Что в школе, что здесь. И вот результат...
Инспекторша была одна. Полноватая, с нездоровой кожей, она писала что-то в журнале. Устало глянула на вошедшего.
- Вам кого?
- Мне бы позвонить, доченька. Телефон то работает?
Инспекторша разглядела удостоверение...
- Через девятку.
- Вот спасибо...
Как только инспекторша вышла - с полковником, даже ветераном шутки плохи - с ветераном мгновенно, случилась какая-то, видимая только опытному глазу метаморфоза. Рука с удостоверением перестала мелко подрагивать, приобретя свойственную профессиональным стрелкам каменную крепость, взгляд вдруг сфокусировался, стал жестким и острым, метнулся по кабинету, отмечая нужное. Решетка на окне, приварена к вбитым в бетон штырям - ерунда, раз к каркасу не привалена, только так вылетит, если что. Маленькие белые коробочки датчиков, реагирующие на разбитие стекла - бритовка, уверенная рука и все дела. Сейф, точнее железный шкаф, прикрытый и ключ торчит - совсем охерели, раньше за такое и из органов долой. Четыре стола, старых, сделанных в какой-то колонии, лампа с разбитым абажуром, четыре гражданских телефона с дисковыми цифронабирателями - если знаешь номер, то можно выйти в закрытую сеть, хотя наверное поменяли уже. На стене - плакат, какой-то киногерой, полуголый, тьфу! Дверь прикрыта, опасности нет - он почувствовал бы, если бы баба осталась за дверью.
Ну вот что делать, если подразделения, в котором он служил официально не существовало, а как человек выходит на пенсию, надо же ему и льготы положенные обеспечить, верно? Вот и делали ветеранские корочки на основании документов прикрытия. Чай совет ветеранов МВД от пары ветеранов со стороны не обеднеет. Перед пенсией на пару лет в систему МВД на непыльную должность переводят - вот тебе и ветеранская корочка, докторская колбаса в заказе и ветеранский хор, где он от нечего делать басом попевает...
Полковник обернул руку чистым носовым платком, снял трубку. Кончиком ручки набрал номер...
