Вспомните о моментах, в которые вы чувствовали себя комфортнее всего. Это явно было не тогда, когда вы изнывали, желая что-то получить. И не тогда, когда вы получали желаемое. В момент обретения всегда появляется оттенок разочарования или потери.
Кришна в Бхагавадгите называет желание «вечным врагом мудреца… который, подобно огню, не может найти удовлетворения». В буддизме демон Мара отвечает за искушение. Именно Мара пытался отвлекать Будду от пути просветления, от спокойствия. Леонардо да Винчи пометил в записной книжке, как изображать зависть: худой и изможденной из-за вечных мучений. «Сердце ее делается изгрызенной распухшей змеей, — писал он. — Делается она верхом на смерти, поскольку зависть никогда не умирает». Трудно найти лучшее описание вожделения, которое, по словам Леонардо, ставит нас «на уровень со зверями».
Никто из нас не совершенен. Наша биологическая природа и существующие изъяны неизбежно сбивают нас с толку. Нам нужны философия и моральный кодекс, чувство добродетели, которое помогает сопротивляться, дает силы подняться после неудач и попытаться стать лучше.
Мы можем опираться на средства, помогающие противостоять опасным желаниям. Архиепископ Афанасий Великий, один из греческих отцов церкви, писал в своем «Житии Антония», что ведение дневника («исповеди», как называли этот жанр) помогало ему не грешить. Наблюдая за собой и делая заметки, он мог спрашивать с себя и становиться лучше:
Пусть каждый из нас замечает и записывает свои поступки и душевные движения как бы с намерением сообщать это друг другу; и будьте уверены, что, стыдясь известности, непременно перестанем грешить и даже содержать в мыслях что-либо худое. <…> Как, наблюдая друг за другом, не станем творить блуда, так если будем записывать свои помыслы с намерением сообщать их друг другу, то легче соблюдем себя от нечистых помыслов, стыдясь известности. Итак, записывание да заменит для нас очи наших сподвижников, чтобы, когда записываем, чувствовали такой же стыд, какой чувствуем, когда смотрят на нас, тогда и в мысли даже не станем держать что-либо худое.
Иметь побуждения и сопротивляться им, сидеть с ними и изучать их, дать развеяться им, как дурному запаху, — так мы развиваем духовную силу. Так мы становимся теми, кем хотим стать в этом мире.
Только те, кто тратит время на изучение последствий своих желаний, получают возможность преодолеть их и прекратить сожалеть о содеянном еще до того, как они начнутся. Только они знают, что настоящая радость заключается в обладании истинно спокойной, счастливой и защищенной душой.
В истории не было случаев, чтобы завоеватель пресытился завоеваниями.
Стефан Цвейг
Однажды писатели Курт Воннегут, автор «Бойни номер пять»[74], и Джозеф Хеллер, автор «Уловки-22»[75], присутствовали на шикарной вечеринке в пригороде Нью-Йорка в роскошном доме какого-то скучного миллиардера. Воннегут начал подкалывать друга:
— Джо, каково ощущать, что наш хозяин только за вчерашний день, возможно, заработал больше денег, чем твой роман принес тебе за все время?
— У меня есть то, чего у него никогда не будет.
— Что же это?
— Знание, что мне достаточно.
Эрл Вудс назвал его «e-словом» — будто это какое-то ругательство. На деле же достаточность — прекрасная вещь. Представьте спокойствие, которое ощущение достаточности принесло Джозефу Хеллеру и любому, им обладающему. Нет беспрестанного желания. Нет стремления сравниться. Ощущение удовлетворенности собой и своей работой. Какой дар!
Но недостаточно сказать «достаточно». Чтобы понять это, нужна глубокая, вдумчивая духовная работа, которая уничтожит иллюзии и посылки, лелеемые нами всю жизнь.
Джон Милль, философ и юный гений, был крайне мотивированным мальчиком; он прочитал и усвоил практически все значительные классические тексты (причем в оригинале: на греческом и латыни). Юноше было около двадцати, когда он впервые задумался о своих целях. Он писал:
Мне пришло в голову задать самому себе вопрос: «Предположим, все ваши цели реализованы; все перемены во власти и мнениях, которые вы ожидаете, могут быть осуществлены в это самое мгновение, — станет ли это для вас великой радостью и счастьем?» И неугомонное самосознание четко ответило: «Нет!» В этот момент сердце мое провалилось: разрушился весь фундамент, на котором зиждилась моя жизнь.
