Давид знал свои сильные стороны, но он знал и слабости. Примерив шлем и броню, он отказался от доспехов: «Я не могу ходить в этом; я не привык»[44]. Он был готов проявить то, что мы могли бы назвать истинным самосознанием (и, конечно, верой).
Как Голиаф отреагировал на своего неожиданного соперника? Как типичный хулиган: «Что ты идешь на меня с палкою? Разве я собака?» «И сказал филистимлянин Давиду: подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным и зверям полевым»[45].
Однако высокомерие гиганта было недолгим.
Давид бросился ему навстречу с пращой и несколькими камнями из ручья. В эти секунды Голиаф наверняка должен был увидеть уверенность в глазах Давида и впервые испугаться. Но он ничего не успел сделать. Давид оглушил его камнем из пращи и убил его собственным мечом.
История этого поединка может быть правдой, а может быть и выдумкой. Но это одна из лучших историй об опасности самомнения, важности смирения и необходимости быть уверенным в себе.
Возможно, никто не умиротворен менее себялюбцев, чей разум — смерч миазмов собственного величия, повергающий в опасность. Они постоянно откусывают больше, чем могут прожевать. Они создают врагов. Они не способны учиться на своих ошибках, поскольку не верят, что совершают их. У них все сложно, и их все касается. Для мужчин и женщин, ведомых эго, жизнь одинока и болезненна.
Дональд Трамп в Белом доме разглагольствует в халате о новостях. Александр Македонский, в очередной раз напившись пьяным, дерется и убивает лучшего друга из-за глупого спора, не думая ни о чем, кроме будущих завоеваний. Говард Хьюз, эксцентричный предприниматель и инженер, в своем особняке трясется над каким-то безумным проектом, от которого он неизбежно откажется.
Они успешны, но вы хотели бы поменяться с ними местами?
Эта ядовитая форма эго имеет, как предполагается, менее злого двойника — так называемый синдром самозванца. Он проявляется в мучительном бесконечном беспокойстве: вы не подходите для своего дела, и это вот-вот вскроется. Шекспир выразил это ощущение в образе вора, носящего краденую одежду, которая слишком велика[46]. Писатель Франц Кафка, сын властного и неласкового отца, уподобил синдром самозванца ощущениям жульничающего банковского клерка: он лихорадочно старается вести себя так, чтобы махинации продолжались, но при этом боится, что они раскроются.
Конечно, эта неуверенность существует почти исключительно в нашей голове. Люди не думают о тебе, у них хватает собственных проблем.
Что может быть лучше этих крайностей, самомнения и синдрома самозванца, если не обычная уверенность в себе? Заработанная. Рациональная. Объективная. Спокойная.
У Улисса Гранта, будущего генерала и восемнадцатого президента США, был эгоистичный отец, вечно встревавший в какой-нибудь проект или скандал. Улисс Грант знал, что он не желает быть таким же. И он развил в себе хладнокровную уверенность, гораздо более близкую к спокойному и сильному характеру матери. В этом был источник его величия.
Перед Гражданской войной Грант прошел через длинную цепь неудач и финансовых сложностей. Он дошел до того, что продавал дрова в Сент-Луисе, — полное падение для выпускника старейшей военной академии США. Нашедший его армейский приятель пришел в ужас: «Грант, что ты делаешь?» Ответ был прост: «Решаю проблему бедности».
Это были слова уверенного в себе человека, живущего в мире с трудностями. Грант сам не выбрал бы себе такую ситуацию, но, попав в нее, не позволил, чтобы она влияла на его самоощущение. Кроме того, он был слишком занят, пытаясь исправить то, что можно. Зачем ненавидеть себя за работу ради пропитания? Что в этом позорного?
Наблюдатели часто отмечали: когда весь генералитет считал, что поражение неизбежно, Грант никогда не соглашался с большинством. Он знал, что нужно держаться выбранного курса. Он также знал, что потеря надежды или хладнокровия вряд ли поможет.
Точно так же его спокойствия не поколебали власть и успехи последующих лет. Он руководил сильной армией, а потом восемь лет — государством. (Журналист Чарльз Дана заметил, что Грант был «скромным героем, которого не могли ни удручить дурные предзнаменования, ни чрезмерно вознести триумфы».)
