Каждому из нас нужно беречь и взращивать в своей жизни такие моменты, когда мы ограничиваем вход, уменьшаем громкость и получаем возможность глубже осознавать происходящее вокруг. Умолкнув хотя бы на короткое время, мы можем услышать, что пытается сказать нам мир. Или то, что мы сами пытались сказать себе.
То, что такая тишина крайне редка, — признак ее ценности. Хватайте ее. Мы не должны бояться тишины, поскольку можем многому у нее научиться.
Ищите это.
Тиканье часов говорит, что ваше время утекает и никогда не вернется. Прислушайтесь к нему.
Невозмутимая мудрость стоит всего прочего.
Демокрит
Некий гражданин Афин в 426 году до нашей эры задал жрице дельфийского храма вопрос: «Был ли кто-нибудь мудрее Сократа?»
Она ответила: «Нет».
Мысль о том, что Сократ может быть не самым мудрым, была удивительной для всех, кроме самого Сократа. В отличие от традиционных мудрецов, многое знавших, и в отличие от людей, которые претендовали на то, что много знают, Сократ был в этом отношении скромен. По сути, большую часть жизни он искренне утверждал, что ему не хватает мудрости.
Именно в этом заключался секрет его гениальности и причина того, что он столетиями считался образцом мудрости. Через шестьсот лет после его смерти Диоген Лаэртский писал: Сократ был так мудр, что «не знал ничего, за исключением факта своего незнания». Более того, он знал, что ничего не знает, и всегда был рад оказаться неправ.
Действительно, суть того, что мы сейчас называем методом Сократа, происходит из реальной и часто надоедливой привычки философа задавать вопросы. Он постоянно интересовался мнением других людей. Почему ты так думаешь? Откуда ты знаешь? Какие у тебя доказательства? А как насчет того-то и того-то? Непредвзятый поиск истины и мудрости сделал Сократа самым ярким и проблемным человеком в Афинах — настолько, что позднее его за это приговорили к смерти и казнили.
Все философские школы проповедуют необходимость мудрости. В иудаизме она называется злод — хохма; в исламе — хикма. И та, и другая культура полагают, что Бог является бесконечным источником мудрости. Греческое название мудрости — σοφία (софия), латинское — sapientia. Отсюда получил свое имя Homo sapiens — человек разумный.
И эпикурейцы, и стоики считали софию основным философским принципом. С их точки зрения, мудрость можно обрести через опыт и изучение. Иисус советовал своим последователям быть мудрыми, как змеи, и невинными, как голуби[36]. Книга Притчей Соломоновых говорит, что самым важным делом для людей является обретение мудрости[37].
Буддисты используют для мудрости слово праджня, подразумевая понимание истинной природы реальности. Конфуций и его последователи постоянно говорят о культивировании мудрости, объясняя, что ее можно достичь так же, как ремесленник добивается мастерства: тратя на это время. Сюнь-цзы, китайский конфуцианский мыслитель, был более конкретен: «Обучение не должно прекращаться. Благородный муж, который много учится и каждый день изучает себя, станет ясен в знаниях и безупречен в поведении».
У каждой школы свой взгляд на мудрость, но у всех появляются одни и те же темы. Необходимость спрашивать. Необходимость учиться и размышлять. Важность интеллектуального смирения. Мощь опыта — чаще всего наших неудач и ошибок — открывает нам глаза на истину и понимание. Таким образом, мудрость — это ощущение общей картины, накопление опыта и способность вознестись над предубеждениями и ловушками, затягивающими более ленивых мыслителей.
То, что вы сидите и читаете эту книгу, — прекрасный шаг на пути к мудрости. Однако не останавливайтесь: эта книга — всего лишь введение в классическое мышление и историю. Толстой выражал недовольство людьми, которые не читают регулярно, говоря, что не может понять, как они могут жить без общения с мудрейшими людьми мира[38]. Есть и еще более резкая мысль, теперь уже превратившаяся в клише: люди, которые не читают, не имеют преимущества перед теми, кто не умеет читать[39].
Мало преимущества даст чтение с высокомерием или чтение для подтверждения заранее сформированных мнений. Гитлер во время короткого тюремного заключения после Первой мировой войны читал классические произведения по истории. Но вместо изучения нового он из тысяч страниц вынес только одно: как он говорил, «я осознал правильность своих взглядов»
