— Лерочка моя, — продолжала я гладить лошадку, не обращая внимания на блондина.
— Ольга?
— Да.
— Это твое полное имя?
— Да. А что?
— Странно. Ты постоянно называешь свою лошадь ласковым именем или коротким, а полным только ругаешь ее. Орин и Риа — тоже короткие имена. А у тебя есть короткое имя?
— Оно и так не длинное.
— Мое тоже. И тем не менее…
Вот прикопался.
— Ну есть. Только оно мне не нравится.
— Почему?
— Не знаю.
Я действительно не знала, почему еще в детском саду меня раздражало, когда воспитатели называли меня Олей или, не дай Бог, Олечкой. Я всегда представлялась полным именем и быстро давала понять, что ни на что другое откликаться не буду.
— И как оно звучит?
— Ты ведь не отвяжешься?
— Нет. Даже лошадь твою помою.
— Оля. А еще некоторые любили Олечка, — меня аж передернуло. — Хватит?
— Более чем. Кстати я и так собирался помыть твою лошадь. Мне просто нужно с тобой поговорить.
Я уже собиралась радостно отдать поводья Орину, когда увидела, что все его тело покрыто порезами от когтей оборотня, а один, особенно крупный, причинял довольную сильную боль при движении руки. Странно, что я раньше этого не заметила, и даже не подумала, хотя залитая кровью рубашка должна была навести на определенные мысли.
— Ну нет. Мы девушки приличные и мыться будем на своей половине, — в который раз за это путешествие мне стало стыдно так, что пришлось отвернуться. — Тебя самого впору мыть.
— Что?
— Ничего. Раны надо промыть. Давай я.
Орин, по-моему, не ожидал подобного предложения, но рубашку протянул. Я тщательно ее прополоскала и в нерешительности простояла минуты три, прежде чем прикоснуться к израненной спине.
Сначала каждое мое касание отдавалось мелкой судорогой во всем его теле, а заодно и в моем. Но постепенно Орин привык к боли, а я осмелела и перестала отдергивать руку каждый раз, как дотронулась, даже положила вторую ему на плечо. Вот это как раз делать не надо было — мои мысли моментально переключились с промывания ран к мыслям о его сильной спине, загорелой красивой шее.
— Ольга, такое ощущение, что ты решила содрать оставшуюся кожу, — его голос выдернул меня из оцепенения.
— Ой, прости. Поворачивайся передом.
Он повернулся, и я рьяно принялась за дело, стараясь не смотреть даже на шею, не то, что в лицо. Мысли снова стали путаться перескакивая от желания прикоснуться к нему рукой до страха быть раскрытой.
— Оль, я хотел с тобой поговорить насчет этой девушки.
— Не называй меня так, — привычка, выработанная годами, даже сейчас сработала.
— Не буду, — надо же, смутился. К чему бы это? — Я только хотел сказать, что тот факт, что она Хранительница Камня, не говорит о ее безобидности.
— Ты подслушивал.
— Немного, — признался блондин.
— Может, еще и подглядывал? — приступ возмущения быстро привел меня в чувство. — Так я могу так раздеться, а то с ранениями тяжеловато по кустам прятаться, — и я принялась расшнуровывать горловину рубашки, удивляясь самой себе. Я не понимала, почему меня это так бесит и раздражает, и тем более не ожидала, что буду устраивать бесплатный стриптиз. Мозгов хватило не снять рубашку, а глупое выражение лица Орина, заставило даже посмеяться.
— Не мог же я оставить тебя один на один с незнакомым человеком. Слишком многое произошло за последние дни, чтобы не заподозрить подвоха.
— Извини. Ты прав, — я взяла за уздечку уже самостоятельно вымывшуюся лошадь и пошла к лагерю. — Я постараюсь быть осторожнее.
— И я не подглядывал! — послышался крик мне вслед.
Орин.
— Давай я.
Чего не ожидал, так это этих слов. Промывать раны на спине самостоятельно было тяжеловато, так что пришлось довериться Ольге. Естественно, я не боялся, что она сделает что-то не так, я боялся другого.
Сначала ее действия были не очень уверенными, что причиняло определенные неудобства, но ее рука на моем плече мигом выбила из головы все мысли и все остальные ощущения, включая боль. Я даже не представлял, что одно прикосновение может так действовать — у меня появилось только одно желание повернуться и поцеловать девчонку. Интересно, она сама подозревает о своей способности? Резкая боль вернула к реальности:
