— Орин, — привычно начала я и услышала вздох, вроде "чего еще надо?" — А почему тогда, когда за нами гнались мертвецы, ты так не кричал из-за того, что я осталась? — обычный вопрос, но почему-то я боялась.
— Потому, — он помолчал, — что тогда ты в любом случае не успела бы. Либо я уничтожил бы их моим зельем, либо мы бы оба погибли. А в этот раз шанс был. Поэтому в следующий раз постарайся слушать, что я тебе говорю.
— Надеюсь, следующего раза не будет.
— А я вот сомневаюсь. Тебе не кажется, что кто-то методично пытается от тебя избавиться?
— Кажется. Еще как. Только толку-то? Я понятия не имею почему?
— Я пока тоже. В любом случае никакой самодеятельности. Пожалуйста, тебе осталось терпеть меня всего два дня.
Да я готова терпеть его хоть всю жизнь, лишь бы его забота была обо мне, а не об обряде.
Как же приятно окунуться в чистую, хоть и не горячую, воду. Мы с Хатеной уже час возились в реке, оставив лошадей и лагерь на попечение Орина. Мы не только тщательно вымылись, но и постирали всю свою одежду, в результате чего выяснилось, что У Хатены белая кожа и ослепительно-рыжие волосы красивого медного цвета.
— Ты из Хараина?
— Да.
— А как ты оказалась так далеко еще и одна?
Я думала она пустится в пространные объяснения, но девушка вместо этого подошла к висящему на дереве плащу и достала из внутреннего кармана какой-то небольшой предмет.
— Вот из-за этого, — протянула она мне золотую брошь. Брошь была сделана не менее искусно, чем мое кольцо и представляла собой охапку золотых листьев, среди которых примостился темно-желтый камень интересной огранки. Грани настолько были мелкими, что он больше походил на шарик, но отражал каждый лучик света, переливаясь всеми цветами. Такой чистый камень я видела только однажды.
— Тебе не кажется, что они чем-то схожи? — я достала кольцо со змейками.
— Ты тоже идешь к границам. Вот почему твой, — она запнулась, — спутник сказал, что терпеть осталось только два дня.
— Да, — подтвердила я догадку Хатены и вдруг испугалась, поняв какую глупость совершила. Я ведь ее совсем не знаю, зачем я рассказала про кольцо?
— Зачем ты показала мне брошь? А вдруг я ее украду?
— Не украдешь. Я чувствую, что в тебе нет зла.
— Чувствуешь?
— Понимаешь, моя мать обладает даром предсказания и я унаследовала часть ее способностей. Видеть будущее я не умею, но чувствую настроение человека. Ты от своего-то кольца мечтаешь избавиться, — она усмехнулась.
— А как я узнаю, что ты не врешь?
— Никак, — она пожала плечами продолжила отстирывать от грязи свою юбку.
Мы уже собирались уходить, чтобы дать возможность Орину тоже помыться, пока светло, когда я решила еще раз прополоскать рубашку, в которой купалась.
— Что это? — Хатена схватила меня за руку и показала пальчиком на шрам в виде отпечатка руки, которым меня наградила Лайда. За всеми последними событиями я напрочь забыла о нем, не хотела вспоминать и сейчас.
— Что-то, — огрызнулась я, пытаясь натянуть мокрую рубашку.
— Я видела такой браслетик. К моей маме приходила девушка. Она утопилась через несколько дней.
— Мама?
— Девушка!
— Я топиться не собираюсь.
— Странно, — Хатена продолжала говорить, не обращая внимание на мои реплики, — он у тебя не ярко красный, а как-будто уже заживает. Такое может быть только в двух случаях: либо человек, с которым ты провела ночь, утопился, либо ты — девственница.
— Никто из-за меня не топился.
— Понятно.
— Что понятно? — взъелась я.
— Все. Пойдем обратно, а то твой друг рискует остаться грязным.
— Если ты думаешь, что твою лошадь тоже я буду мыть, то ты глубоко ошибаешься, — Орин бросил поводья Аурели, уводя своего коня к реке.
— Справишься сама? — оставлять одну Хатену было как-то неудобно, но лошадь была действительно грязной. Получив утвердительный кивок, я зажгла шариком уже сложенный костер и побежала за Орином. Окунаться снова в холодную воду не хотелось, но просить блондина об одолжении было ниже моего достоинства.
— Девочка испачкалась, — принялась я сюсюкать с лошадкой, но так, чтобы Орин слышал, — я всякие злые дяди даже не хотят нас помыть.
— Под словом «нас» ты себя тоже имеешь ввиду?
