— Ладно. Лучше слезай и помоги мне привести в чувство Орина.
— Я не могу. Тут слишком высоко. И далеко от тропы.
— Это в каком же состоянии надо быть, чтобы туда залезть? — хихикнула я.
Девушка обвела взглядом окрестности и засмеялась. Может, это было нервное, но мне тоже стало смешно, и мы с ней хохотали до слез, пока не услышали недовольный голос блондина.
— Не подскажите, что вы увидели смешного в этой ситуации?
— Ты как? — я мигом перестала хохотать и во все глаза уставилась на Орина, чья голова все еще лежала у меня на коленях.
— Не знаю, — честно признался он. А потом до него, видимо дошло, что сам лежит рядом со мной, а в ногах у него валяется туша оборотня. — Ольга!
— Что? — пискнула, интуитивно уже чувствуя себя виноватой, хотя и не понимала, почему.
— Что ты здесь делаешь?! Я, кажется, сказал тебе скакать отсюда и не возвращаться?!
— И оставить тебя гнить в болоте? Очень мудро. Да ты бы не справился с ними сам!
— Это неважно. Неужели, ты не понимаешь, что твоя безопасность сейчас важнее всего?! Если умрешь ты, погибнет весь мир! — он выдохнул и вскочил на ноги. — Должна же ты понимать, какая на тебе ответственность.
— Ну теперь, по крайней мере, понятно, что ходить сможешь, — съязвила я, не без облегчения отмечая уверенность движений Орина.
— Ольга!
— Я не просила этой ответственности. И если ж мне суждено пожертвовать жизнью, или еще чем, ради спасения мира, позволь мне хоть ее остатками распоряжаться, как я хочу!
— Ты неисправима, — он махнул рукой и свистнул так, что у меня уши заложило.
Через минуту примчался Ураган, а за ним моя Аурель. Блондин, не обращая на меня внимание, отвязал от седла моток веревки.
— Слазить будешь?
— Буду, — кивнула девушка.
— Тогда лови конец и обвязывайся вокруг туловища. Прыгать придется в болото — тебе все равно надо как-то перебраться на тропу, — он моментально оценил ситуацию.
Девушка кивнула и лишних слез и возмущений прыгнула в вонючую жижу. Орин повел по тропе коня, к седлу которого был привязан второй конец веревки, вытаскивая из вязкой грязи девушку.
— Тебе не мешает помыться, а то в таком виде ты такая же страшная как те оборотни, — хихикнула я, рассматривая незнакомку. Больше всего она походила на болотное чудище — на ее теле или одежде не было ни одного чистого места.
— Тебе тоже, — парировала девушка, пытаясь грязными руками очистить хотя бы лицо. — Я Хатена.
Только сейчас я обратила внимание на то, что мы с Орином были ненамного чище новой знакомой. Конечно, грязь с нас не падала комками под ноги, но и одежда и волосы были не только в вонючей жиже, но и в крови.
— Ольга, — тоже представилась я.
— Спасибо большое, что помогли мне.
— Мы помогали и себе тоже, так что можешь не мучиться. А чем ты шан… кинула в того урода, что он стал так корчиться.
— Не помню. Наверное, перцем, — улыбнулась Хатена. Белые зубы на фоне грязного лица смотрелись забавно.
— Девушки, может вы потом обсудите все события?
Я даже и забыла, что еще полчаса назад болото вселяло в меня суеверный ужас, а рядом лежит туша мертвого оборотня. Кстати об оборотне, пока мы занимались своими делами, он изменился. На тропе лежала не отвратительная тварь, а обычный серый волк самого обычного размера.
— Орин. Посмотри.
— Не нравится мне все это, — тихо произнес блондин, осмотрев зверя.
— Ты повторяешься.
— А ты на кляп нарываешься. Поехали отсюда.
Вдвоем садиться на лошадь Орин запретил, побоявшись, что тропа не выдержит тяжести. Урагана он уступил Хатене, а сам шел впереди шагом. Разговаривать никому не хотелось — все были мрачные и задумчивые, казалось, даже Аурель тяжко вздыхала. Время близилось к вечеру, а болото пока не кончилось, поэтому я решила отвлечь себя разговором, а заодно удовлетворить любопытство. Начала я с безобидного вопроса.
— Орин, а тут где-нибудь речка есть?
— Есть. Мы даже должны добраться до нее засветло.
— А деревня?
— Даже небольшой город. Но в таком виде нас туда не пустят. Да и засветло мы туда не доберемся.
Я вздохнула, правда, не потому, что хотела в город (сейчас я хотела только помыться), а потому, что боялась задать еще один вопрос. Мысль о том, что если промолчу, буду сильнее мучиться придала решимости.
