При выезде из леса Орин наконец-то перевел жеребца на шаг. Я не устала, просто меня начало мучить чисто женское чувство — любопытство. Хотелось спросить и куда мы едем, и как он меня нашел, и, в конце концов, что было, когда узнали, что меня нет. А еще, это просто убивало, меня мучила ревность (в смысле, меня убивала не ревность, а тот факт, что я ее чувствую).
— Как прошла свадьба? — как можно беззаботнее спросила я.
— Никак, — Орин явно не желал об этом говорить. Но я была бы не я.
— А что так?
— Ее не было. Давай лучше поговорим о том, почему ты сбежала.
— Давай лучше о свадьбе, — усмехнулась я, пытаясь отвертеться.
— Нет уж. Давай сначала поговорим, почему ты сбежала среди ночи, подвергая себя смертельной опасности. Неужели ты не понимала, что не сможешь выжить в чужом мире самостоятельно? Ты думаешь, появилась сила и теперь тебе все дозволено? — Орин все больше и больше расходился, и если первые вопросы задавались спокойно (не без сарказма, конечно), то последующие могли расслышать в близлежащей деревне.
— Здесь кто-то есть…, - тихо произнесла я, как только Орин перестал кричать.
Блондин быстро перевел взгляд с меня на мою лошадку, которая уже начала нервно стричь ушами и перестала жевать листья какого-то высокого куста.
— Тихо, — приказал он, как будто это я две минуты назад орала как резаная на весь лес.
Некоторое время мы старательно прислушивались, но никаких подозрительных звуков не заметили.
— С чего ты взяла?
— Я чувствую.
— Чувствуешь, что кто-то есть?
— Чувствую чужую магию.
— Понятно, — Орин убрал в ножны меч. — Поехали.
Он тронул коня шагом.
— Потрудись мне объяснить.
— Тут недалеко, — неохотно начал блондин, — лет триста назад было побоище. И ни один воин тогда не был похоронен.
— Почему?
— То ли колдун сказал, что проклянет всех, если похоронят, то ли еще что, но ослушаться не посмели. Ты, наверное, чувствуешь проклятие… — Он неопределенно пожал плечами.
— Надеюсь, мы не будем здесь ночевать, — пробормотала я, плотнее укутываясь в плащ.
— Ну если поторопимся…
Особо поторопиться не получилось: лошадям после изнурительной скачки нужен был отдых, а дорога, как назло, была каменистой и неровной. Так что весь мой путь был посвящен созерцанию окрестностей. Постепенно закончился лес, и мы выехали на открытое пространство. В воздухе разливались умиротворение и покой, в ярко-синем небе светило такое же яркое солнце, носились птицы и какие-то яркие бабочки. Вокруг простирались (другого слова просто не подберешь) луга с невысокой травой, и меня просто переполняло чувство свободы — хотелось пустить Лерку галопом и с криками промчаться по мягкой зелени. Но впереди маячил блондинистый затылок моего спутника: казалось, что даже сзади Орин выглядит хмурым. Пришлось поумерить свой пыл и перейти к чисто эстетическому любованию природой.
Мы почти весь путь ехали молча. Путь, к слову сказать, был недолгим — близился вечер и найдя укромное место на изгибе неширокой реки, скрытого лесочком в несколько десятков деревьев, Орин остановил коня.
Меня место вполне устроило, беспокоил только тот факт, что магия побоища сначала нарастала, а потом стала сходить на нет: значит мы недалеко от этого страшного места. Тем более, что я все еще его чувствовала.
— Слезай, — опять он командует. Я из вредности осталась на лошади, и с высоты наблюдала за тем, как блондин снимает сумки с обоих животных, собирает мелкие веточки для костра, достает котелок…
— Я, конечно, ожидал от тебя какой-нибудь выходки, но такой, — спокойный голос Орина заставил меня вернуться к реальности и моментально настроиться на борьбу.
— Какой такой?
— Я просто не понимаю, почему ты сбежала?
Как говорится: началось в колхозе утро…
— Все было прекрасно, и вдруг ты в один день меняешься и сбегаешь. Ты можешь объяснить, что случилось?
— Да ничего не случилось, — ухмыльнулась я. — Просто я узнала, что вы все просто хотите меня использовать.
— А ты не понимаешь, что не сможешь выжить в этом мире одна?
— Я вот не понимаю, что ты здесь делаешь?! Тебя направили, чтобы проследил за выполнением задания?! Так можешь не волноваться — это мой единственный шанс попасть домой!
