Гарри подавил раздражение, снимая с плиты кипящую воду и выливая её в миску с красным порошком.
— Совсем нет, — сказал он, начав помешивать содержимое миски. — Может, Рон наконец-то заметит моё присутствие, если рядом не будет Лаванды... — Сириус открыл было рот, но Гарри не дал ему сказать, — ...и не говори, что я завидую, Сириус. Потому что это не так. Я просто не одобряю поведение Рона. После его ссоры с Джинни половина квиддичной команды чуть не попросилась уйти из-за его закидонов, а ещё он срывался на Гермиону при любой возможности. А теперь он денно и нощно обжимается с Лавандой, наплевав на то, что делает больно Гермионе.
Сириус сел обратно и вздохнул, проведя рукой по волосам.
— Соглашусь, Рон был не лучшим другом вам с Гермионой, но ты не можешь винить его в том, что он наслаждается преимуществами отношений, — мягко сказал он. — Джеймс был таким же, когда они с Лили начали встречаться.
— Но он же не обращался с тобой и Ремусом, как с грязью, так? — возразил Гарри, поворачиваясь лицом к Сириусу. — Он не высмеивал тебя посреди урока просто чтобы рассмешить маму, верно?
Сириус заёрзал на месте.
— Ну, не более, чем обычно, — честно ответил он. — Мы всегда подшучивали друг над другом, Гарри, но знали, какие темы лучше не затрагивать. Мы никогда не смеялись над тем, что Ремус оборотень, разве что Джеймс называл это его «маленькой пушистой проблемой». И они никогда не касались того, что моя семья меня ненавидела, если только я первый ни заговаривал об этом. У нас у всех были трудности, Гарри. Мы были далеко не идеальны, но скрывали это за розыгрышами и смехом. Это был наш способ справиться с проблемами.
Гарри не знал, что на это ответить. Он понимал, что Сириус пытался всё обосновать, но проблемы с Роном и Гермионой были совершенного иного рода. Рон не пытался разрядить обстановку. Он делал только хуже. Прикусив язык, Гарри снова отвернулся и принялся помешивать содержимое миски, затем добавил холодной воды и снова начал мешать. Он знал, что, возможно, не реагировал бы так остро, не знай он о всей той боли, что испытывала Гермиона каждый раз, когда замечала целующихся Рона и Лаванду, или не ощущай тех чувств, что постоянно источала эта парочка. Это просто было слишком неприятно.
— Знаешь, если ты со мной не согласен, то можешь так и говорить, — сказал Сириус, нарушая молчание. — Я думал, мы оба согласны, что Гермиона реагирует слишком остро из-за своих чувств к Рону, который просто красуется, чтобы впечатлить Лаванду. Или случилось что-то, что изменило это?
Гарри кивнул, затем взял миску и отнёс её в холодильник.После этого он объяснил, что случилось на Трансфигурации, параллельно моя фрукты.Он знал, что по его рассказу подростки просто вели себя, как подростки, но его способность чувствовать чужие эмоции опять же всё усложнила.
— Гермионе очень больно, а Рону плевать на это, — раздражённо сказал Гарри. — Просто не знаю, что ещё сделать. Я же не могу сказать Рону, чтобы он порвал с Лавандой, потому что нравится Гермионе.
Сириус усмехнулся.
— Очень сомневаюсь, что Гермиона это оценит, — приторным голоском сказал он. — А я и не знал, что ты так хорошо понимаешь Гермиону.
Гарри пожал плечами, откладывая фрукты в сторону, чтобы те обсохли.
— Ну... да, наверно, это так, — тихо сказал он. — Это вроде как пришло вместе со способностью чувствовать эмоции.
Сириус откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Гарри, забарабанив пальцами по столу.
— Ты уверен, что дело только в этом? — издалека начал он.
Гарри обернулся и недоуменно уставился на Сириуса. К чему тот клонит?
— А в чём же ещё? — спросил он. — Она моя лучшая подруга.
»А ещё последние несколько месяцев она принимала всё близко к сердцу, так что вполне понятно, что я сочувствую тому, через что она проходит».
Сириус провёл рукой по лицу, и взгляд его вдруг стал неуверенным.
— У меня плохо получатся делать тонкие намёки, поэтому я просто скажу всё напрямую, — вздохнув, сказал он и посмотрел прямо на Гарри. Нервный взгляд голубых глаз встретился с зелёными глазами парня. — Ты испытываешь романтические чувства к Гермионе? Она тебе нравится?
