— Над кем смеёш-ш-шься, дура! — зло прошипел отвергнутый любовник. — Посмотрим, как ты заговоришь, когда сама станешь такой!
— Как это? — насторожилась Гада.
— Если б ты была чуть-чуть поумней, то давно бы увидела закономерность в реинкарнациях потемневших майаров. Первый наш облик как у всех майаров прекрасен. Во втором воплощении мы подобны людям, но зло накладывает на нас неизгладимый отпечаток. А в третьем обличье мы становимся животными: Саруман — псом, я — котом. Ты же станешь какой-нибудь облезлой вороной, и тогда я с удовольствием вонжу зубы в твою нежную плоть!
— Не дождёшься! — взвизгнула Гада. — Наоборот, я стану королевой Арды!
— Куда тебе, даже я не смог этого! Впрочем, ты не станешь и вороной. Ты будешь отвратительной змеюкой, злобно шипящей и брызжущей ядом — это твоя истинная сущность! Ведь ты всегда была мерзкой гадиной, даже в ангельской оболочке майи! А я, идиот, пригрел змею на своей груди!!!
— Уходи, пока я добрая! — вскипела Чёрная Вдова.
— Ты — добрая!!! Я никогда не слышал ничего смешней, моя милая!
— Так-так! — раздался злобный голос, и на пороге появилась зловещая тёмная фигура.
На пришельце был чёрный балахон жреца, а в руках он сжимал огромный меч.
— Я не ревнив, у самого целый гарем, но с котом — это скотство!
— Милый, ты ничего не понял! Сейчас я вас представлю: это — бывший Тёмный Властелин Саурон, а это — будущий повелитель Средиземской Империи хан Харада Хусман.
— Саурон не нужен! — отрезал Хусман и поднял свой меч.
— Подожди, милый! — заголосила Гада. — Ты его не убьёшь так просто. Покончить с ним можно только Эльфийским клинком. А так кто знает, во что он перевоплотится? Пусть уж лучше будет котом, в этом облике он безвреден.
Чёрный Жрец так и застыл с поднятым мечом, задумавшись над её словами. Зато Саурон воспользовавшись заминкой, бросился улепётывать.
Глава 21. Любовь — страшная сила!
— Сколько раз тебе говорить, чтоб ты не курил эту гадость! — Бродо открыл глаза и увидел разгневанную Ромашку.
— Что ты понимаешь, — вмешался Карлсон. — Он, жертвуя собой, спасает Средиземье!
— Так надо, — подтвердил Моторин.
— Давай, рассказывай! — воскликнул Малыш возбуждённо.
— Только сначала выйдем на палубу, — пробормотал хоббит.
На палубе всё виделось уже в ином свете: солнце, воздух и вода, рядом лучшие друзья. Сразу стало легко на душе, и приснившийся кошмар потерял свою власть над хоббитом. Бродо повеселел, и поведал друзьям свой сон.
— Чернуха какая-то! — проворчала Ромашка.
— Так значит, это Саурон украл нашу колбасу! — изумился Малыш.
— Всё сходится, — подтвердил Карлсон. — Жаль, я ему усы не выщипал!
— Было б светлей, он бы от нас не ушёл! — убеждённо заявил Малыш.
— Стойте! Когда такое было? — недоумённо спросила Ромашка.
— Ты не помнишь потому, что тебя не было в первой пятёрке Спасителей, — важно заявил Карлсон, чувствуя своё превосходство.
— Да, золотые были времена, — мечтательно протянул Малыш. — Настоящий был мужской коллектив, это потом начались все эти сопли-вопли.
— Ты на что намекаешь?! — сердито спросила хоббитянка.
— Лучше всего было в самом начале, когда мы собирались у тебя на квартире, — вспомнил с ностальгией Моторин. — Пили себе мирно пиво, спокойно курили трубки.
— Не то, что сейчас, — подхватил Бродо. — Ведь это мы с тобой были основателями Отряда. А какая у меня была мягкая постелька! Только эти проклятые шерифы не дали поспать!
— Да они всё испортили. Там у Отряда была первая стычка. Я не стал связываться с хоббитами, а иначе им пришлось бы плохо!
— Как интересно! — восхищённо воскликнула Сати, во все глаза смотревшая на матёрых ветеранов Отряда Спасителей.
— Не слушай их, без меня бы они померли от голода, — проворчала Ромашка.
— А кто был пятым в первой пятёрке? — спросила Сати.
— Я, — гордо заявил Карлсон.
— Нет, я имела ввиду кроме вас четверых.
— Арагволд, — ответил Моторин. — Он чуть не поймал Саурона за хвост.
Сати опять погрустнела.
— Вы так и не рассказали про колбасу, — напомнила хоббитянка.
Четверо друзей не заставили себя долго упрашивать. И поминутно перебивая друг друга, ветераны Отряда Спасителей красочно описали историю встречи с тем, кого они прозвали «Мурзик из Мордора». Когда рассказ был окончен, Ромашка задумчиво произнесла:
