— Он тоже с ними как с людьми, — буркнул в ответ. — Давайте шустрее.
Мишу и Олега мы нагнали минут через пятнадцать. Как раз в тот момент, когда Таксист снова получил в жбан от танка, когда попытался вырваться.
— Дормаму, я пришёл договориться! — крикнул я.
— Лолушко? — обернулся Олег. Встряхнул обмякшего пленника.
— Отбой воздушной тревоги, друзья мои. Путем демократического голосования было решено, что мы избрали деструктивные методы. Было получено несколько петиций из комиссии по правам человека, шесть нот из ООН, и двадцать четыре представителя лечебных заведений оказались под санкциями, потому что выпускают слишком вкусные эликсиры от кашля.
— Чё? — он так умильно реагирует на мои реплики…
— Отпускаем его, чё.
— С хера ли?
Говорил Олег. Миша смотрел волком. Маленьким, тщедушным волчонком.
— Блядь, что за мутки, Лолушко? — Снежок заломил руку Таксисту. — Чё опять началось?
Мы подошли чуть ближе.
— Голоса разделились. За притопление — Головастик, ты и Миша, я так понимаю. Остальные либо против, либо воздержались. Мы ж тут не президентов выбираем, тут мнение каждого важно!
— Омг… — протянул Миша, закатив глаза. — Это же слив стопроц тогда!
— Мне насрать на голоса, — набычился Олег.
— Чё, опять смахнёмся, раз на раз? — весело предложил я.
Воин оттолкнул пленника, распрямился, повёл плечами:
— Ну давай, ёпт!
— Он прав, — сказал Игнат. — Отпускаем.
— Ну мне похеру одного или двоих мутузить. Я тут тоже не солирую, ёпт.
Миша криво улыбнулся. Два барана.
— Воу! Ща будет арена два на два! Четыре раздетых мальчика будут избивать друг друга, чтобы выяснить кому принадлежит очаровательная… Эм… Нет, это не похоже на рыцарский роман. И принцесса не слишком хороша, да и пол у неё другой. Может договоримся? А то зашквар. Неправославно.
Так, главное, чтобы не вылез Юра. Он, как я говорил, должен следить в отдалении. Его задача вести Таксиста до портала и не отсвечивать.
Пленник сел на землю, наблюдая за нами. Рот заткнут.
— Он ведь тебе всё по чесноку рассказал? — кивнул на него я.
— Похеру, — пожал плечами Олег.
— Олежа, давай будем реалистами, — решил я попробовать поговорить серьёзно, выдумывая доводы на ходу. — Вытащат отсюда этого лукаря. И из болота тоже. Я вон, по следам за вами пришёл. Ща пачка Роттенштайна явится и сделает всё тоже самое. Да, потеряют время какое–то, возможно, но всё равно вытащат своего. Понимаешь? Эта идея с болотом хороша только на бумаге, и когда неизвестен сектор пропажи. А так — нагонят они сюда своих прихвостней, прочешут всё. Следопытов там разных пришлют, или ещё чё магическо–волшебное. Или вообще система поможет, задание им сгенерирует и метку на карте оставит, типа найдите соратничка и получите десять золотых и можжевеловую веточку. Стоит ли оно того, Олежа?
— Не найдут, — уверенности у танка стало чутка поменьше
— Олежа, — продолжил давить я. — Он тебе сказал сколько у них мяса к Твердыне согнано? Там битва похлеще чем во Властелине Колец будет. Если они половину на поиски отправят — цепью всю страну пройдут и отыщут. Хорош уже кочевряжится. У нас времени мало. Роттенштайн к кладбону шёл уже, пока я вас по лесу разыскивал.
Миша покосился на товарища, шепнул на ухо что–то. Таксист промычал.
— Тихо ты, — шикнул на пленника я. — Так что давай, Олежа, валить в Бастион. Нам теперь всё утерянное восстанавливать. Ребята нам подгадили, но и его шмотки им теперь тоже собирать.
— Сука, — повернулся к Таксисту Олег. Сделал резкий шаг и засветил ногой в голову. Пленник грохнулся на мох.
— Сука! — громче сказал воин. Дёрнулся и заорал изо всех сил: — Су–у–у-у–ука–а-а-а! БЛЯ–Я–Я-Я-Я!
— Полегчало? — спустя паузу спросил я. Снежок огрызнулся:
— Иди в жопу. Пошли Мишань, он прав, по ходу. Хернёй страдали.
Таксист снова что–то промычал. С трудом поднялся на колени, со связанными за спиной руками это не самая прозаическая задача. Встал на ноги. Смотрел пленник на меня.
— Спасибо за ночь, такси я тебе вызывать не буду, дорогу найдёшь, — ухмыльнулся ему я. — Дверь не запирай.
— Говно блядь, — сказал, проходя мимо меня Олег. — И решил делать говно, и получилось говно из этого. А ты красиво устроился. И правильный весь такой, и, блядь, победитель. Мы же будто пидорасы какие–то теперь. Бесишь, реально.
