– Наши ребята, – заметил Комро. – А кто третий?
– Настоящая загадка. Здесь можно увидеть, что он либо стоит, либо лежит, свернувшись в клубочек. Обратите внимание, насколько он белый, следовательно, еще теплый – около тридцати пяти градусов по Цельсию. Чуть ниже обычной температуры человеческого тела – возможно, за счет периферического сужения сосудов на прохладном ночном воздухе. Температура снижается. Следующий слайд.
На экране появилась новая картинка.
Менчик нахмурился.
– Переместился.
– Совершенно верно. Этот кадр снят на втором заходе. Пятно передвинулось плюс-минус на восемнадцать метров. Следующий.
– Опять!
– Да. Еще пять-десять метров.
– Значит, там есть один выживший?
– Вполне логичное заключение, – ответил Джаггерс.
Менчик прокашлялся.
– Ты так считаешь?
– Так точно, сэр. Мы все пришли к такому выводу.
– Там, внизу, среди трупов ходит человек?
Джаггерс пожал плечами и постучал по экрану:
– Нельзя полностью и точно сказать, основываясь только на этих…
В этот момент в зал зашел рядовой с тремя круглыми металлическими кассетами под мышкой.
– Сэр, мы получили снимки прямой визуализации с формации.
– Показывай, – приказал Менчик.
Кассеты вставили в проектор. Мгновение спустя в зал заглянул лейтенант Уилсон. Джаггерс отметил:
– Эти снимки я еще не просматривал. Возможно, пилот сопроводит просмотр своим докладом?
Менчик кивнул и смерил взглядом Уилсона, который встал у экрана, нервно вытирая вспотевшие руки о штаны. Затем он повернулся к аудитории, монотонно приступив к рассказу:
– Сэр, запись длилась с восьми до тринадцати минут двенадцатого ночи. Я сделал два захода: начал с востока и затем вернулся с запада со средней скоростью триста сорок четыре тысячи километров в час на средней высоте по скорректированному высотомеру двести сорок три метра…
– Подожди-ка, сынок, – перебил его Менчик, приподняв руку. – Ты не на допросе с пристрастием. Выкладывай как есть.
Уилсон кивнул и проглотил образовавшийся ком. Свет в зале погас, и проектор ожил. На экране появилось изображение города, залитого ярким белым светом, исходящим от самолета.
– Первый заход, – сказал Уилсон. – С востока на запад, время – восемь минут двенадцатого. Это снимок с левой камеры, которая щелкает со скоростью девяносто шесть кадров в секунду. Как видите, я очень быстро снижаюсь. Прямо по курсу главная улица…
Он вдруг замолк. На снимке можно было различить тела. Фургон так и стоял на улице, антенна на крыше все еще медленно вращалась. По мере приближения самолета к фургону можно было разглядеть, что водитель лежит на руле.
– Невероятная четкость, – восхитился Джаггерс. – До чего же отличное разрешение у этой мелкозернистой пленки…
– Вообще-то Уилсон отчитывается о ходе полета, – прервал его Менчик.
– Так точно, сэр, – Уилсон прочистил горло и уставился в экран. – В этот момент я находился прямо над целью, наблюдал за погибшими. Я насчитал около семидесяти пяти человек, сэр.
Он говорил тихо и напряженно. Запись на секунду прервалась, появились какие-то цифры, затем вновь вернулось изображение.
– Приступаю ко второму заходу. Вспышка уже гаснет, но можно заметить…
– Остановите, – приказал Менчик.
Киномеханик остановил воспроизведение. На застывшем кадре виднелась длинная прямая главная улица и множество тел.
– Назад.
Пленку запустили в обратном направлении, и казалось, что истребитель улетает с улицы.
– Вот! Останови.
Изображение застыло. Менчик подошел к экрану, всматриваясь в угол.
– Смотрите, – и указал на мужчину в белом домашнем халате до колен, который смотрел прямо на самолет. Это был старик с иссохшим лицом и широко открытыми глазами.
– Что скажешь? – спросил Менчик Джаггерса. Тот подошел ближе и нахмурился.
– Давай чуть вперед.
Картинка вновь задвигалась. Все собравшиеся ясно увидели, как старик с удивленным взглядом повернул голову вслед за улетающим самолетом.
– А теперь назад, – попросил Джаггерс. Они просмотрели снимки еще раз, и Джаггерс расплылся в улыбке.
– Кажется, этот человек жив, сэр.
– Да, согласен, – четко произнес Менчик и вышел из зала, объявив на базе чрезвычайное положение: всем служащим базы до дальнейших указаний запрещено покидать казармы; также под запретом внешние звонки и общение, а информация, которую узнали все находившиеся в этом зале, под строгим секретом.
