- Мы с другом пьем только "Карантин". С вином...
- Пассаж! Простите, такого коктейля не знаю, - бармен развел руками.
- Ничего, - улыбнулся я. - На ваше усмотрение, дружище. Но обязательно с вином.
Бармен внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Хороший такой бармен, вежливый. Крепкий мужчина. Загорелый, бородатый. Зверская внешность.
Посетителей в баре было немного и мне они не понравились. Хотя, девочки смотрелись занятно. Но какие-то вялые, скучные, заторможенные. Некоторые, галактика чудес! сидели и читали кристаллы. А в дальнем углу по-моему кто-то плакал. Жутко весело! Музыки и той не было.
Появился бармен и поставил на столик коктейли. Я с сомнением посмотрел на смесь. Она сильно смахивала на гипердвигатель в разрезе: разноцветные слои в стаканах жили каждый своей жизнью - клубились, подрагивали. Бармен с интересом наблюдал. Мужественно выкатив глаза, я взял стакан...
Первый коктейль скользнул в желудок без последствий. Бармен произнес: "Пассаж!" и ушел. Мне стало лучше и я повернулся к Мишелю.
- Продолжение следует?
- Ты смотри, - ответил он. - Сегодня еще ужин. Желудок расстроишь.
- Не учи, - хмыкнул я. - Чепуха! Веселый космос, какой это яд?! Это просто очень вкусно. Форсаж! Ты уверен, нам то принесли?
- То, то, не волнуйся. Не перебирай! Еще не ясно, чем история со станцией кончится.
- Ладно, старик, брось! Обойдется.
- Это тебе обойдется. Ты-то выкрутишься, ты у Ломакина в любимчиках ходишь. Он к тебе неравнодушен. В крайнем случае: "Ай-яй-яй, безобразничаете, Симонов?" Я хмыкнул. Наш декан - Михаил Зигфридович Ломакин или, в зависимости от обстоятельств: "дядя Лом", "ломтик", "чертова железяка" из школьной братии меня действительно выделял, считая корнем зла, зачинщиком и подстрекателем.
Вообще-то он мужик неплохой. Внимательный, спокойный, умный. Но народ он держать умеет и от его бархатного: "Ай-яй-яй, безобразничаете!" холодеют не только первокурсники, но и старички-ветераны. Впрочем, меня он никогда не воспитывал на людях. Со стороны могло даже показаться, что мы с ним большие друзья. Но я-то знал - всплыви сегодняшнее нарушение спецконтроля - Лом отчислит, как на ноготь плюнет.
Я пожал плечами:
- Ну, тебя Лом тоже не обидит. Ему до сих пор, наверное, перед тобой неудобно. Он едва пальцем тронул, а ты - в отключку!
- Да, пальцем! - Мишель покраснел. - Я и к защите подготовиться не успел, а он уже...
- Не нужно было с ним на спарринг вызываться. Тоже, доброволец!
- Так вы все не захотели!
- Да. И знаешь почему? Потому что, против Лома нет приема.
Мишель поморщился. Я заметил, что второй коктейль кончился и заказал еще.
- Эх! - грустно сказал я, рассматривая стакан. - Нашего бы Змея, Саньку Портнова сюда. Он экзотику любил.
Мишель вздохнул. Да, от нашей троицы осталось всего двое. Мы помолчали.
- Слушай, Миш, - спросил я. - А почему такая скорбная тишь? То ли дело у нас, на Земле! Помнишь?
- Здесь не развлекаются шумно. Не то место. Не Остров.
- Что ж мы сидим? - я отпил половину коктейля и поднялся. - Поехали на остров!
- Сядь, - сказал Мишель. - Во-первых, вечером нам надо быть дома. Я тете обещал. А во-вторых, туда не попадешь, желающих много, очередь.
- П-паломники! Ритуальное место! Обычаи! - я вспомнил слова Мишеля. Надо смелее ломать старые, замшелые традиции невзирая на...
Меня понесло. Я стал речист и плавен в жестах. Наверное, подействовало вино. Следовало остановиться, передохнуть. Заказать еще две порции. Так я и сделал.
- Это не традиции, - нахмурился Мишель. - Тебе трудно понять.
- Ну-у-у, почему-у-у же? - протянул я. - Спой, Миша, не стыдись!
- Мы разные - вот и вся песня. Земляне - пройденный этап. Следующая ступень - мы, лабиане. Мы биологически выше.
О, галактика чудес! У этих глухачей комплекс неполноценности. Считают, что их обделили, обошли, вот и компенсируют апломбом. Биологически они выше! Веселый космос! Что=то я не заметил у нас с Мишелем особых биологических различий. И школьные медкомиссии тоже. Так он же шутит, приколец!
Истома накатывала ласковыми теплыми волнами. Мысли расплывались, как не успевший затвердеть терролит. Хотелось спать и хохотать одновременно.
