- Чем там в баре-то кончилось? - промычал я. - Ты мне никаких психоштучек не делал? А то ощущение, будто полем по башке получил.
- Ты что! - возмутился Мишель. - Мощно ты, старик, перебрал, если не помнишь! Никаких дел не было. Посидели, потрепались, спел ты пару песен, всем понравилось и пошли мы домой. Я шел, а ты за меня держался. Потом отсыпаться тебя положил.
- У-у-у! - я снова схватился за голову. - Соку мне, соку!
Мишель кинул мне коробку тоника и задумчиво сказал:
- Вдолбят нам хорошо!
- А-а-а? - слабо откликнулся я.
- Турнут из Школы.
- Лом не выдаст, ректор не съест, - пробулькал я, не отрываясь от коробки.
- Да не в нем дело. Тебе-то может, и ничего, а мне... Я с Периферии, глухач.
- Брось ты эти штучки, - скривился я.
- Ладно, Вик, - сказал Мишель. - Ты мой друг. Ты и Санька Портнов был. Я же не о тебе! Глухачей всегда отсеивают жестче, процент отчисленных - ого-го, да и зачисляют нас, знаешь... Уровень подготовки, говорят, не тот.
Я промолчал. Уровень подготовки у Мишеля и впрямь... Все его успехи в Школе - это я и Санька Портнов. Сколько раз мы "тянули" Мишеля на экзаменах, отдавали пайки на лабораторках по выживанию. А на Медаре! Не закрой я его собою... Друг Мишель. Четыре года бок о бок. На Земле, на Экосе, на Магдалине. Все время вместе.
- Вместе, - ответил я. - Если уж нас турнут, то вместе. Я тебе гарантирую.
- Ладно, - ответил Мишель. - Бывало и хуже. Ты как, в форме? К ужину готов?
Застонав, я оторвался от утилизатора и встал.
Гостиная была обставлена по моде двадцатилетней давности. Впрочем, для провинции неплохо. Конечно же стол-хамелеон, включенный на банкетный режим, изображал нечто низкое и изящное, под белоснежной скатертью. На скатерти сверкало, искрилось, льдисто блестело и аппетитно дымилось. Кухонные киберы и тетушка потрудились на славу. Плюс мало света и в меру музыки. Хорошей, старой музыки.
В музыке они смотрелись хорошо. Он стоял у огромного окна в сад и смотрел в темноту, а она показывала пальчиком и что-то говорила. Та самая девушка, с которой я не успел познакомиться на космодроме. Теперь успею... Но как она на этого типа смотрит! Что нашла, спрашивается?
- Миша, познакомься. Яна - моя внучка, - голос Элеоноры резанул перепонки. - Ты должен ее помнить. Вместе играли.
- А я Вик, - отодвинув Мишеля, сказал я. - Я вас видел, вы рейсовик разгружали. Легко запомнить, вы красивая.
- Это, - Элеонора кивнула на парня у окна, - тот самый молодой человек, о котором я говорила.
Я посмотрел на молодого человека. Он важно глядел на нас с Мишелем. Чуть старше нас, а какой надутый! Может у него зубы болят?
- Слу-у-ушай! Я решил попробовать его разговорить. - Я тебя где-то видел! Ты не с Земли?
- Вряд ли у меня с вами могло быть что-то общее, - процедил он, глядя на мой комбинезон.
Я опешил. Вот гад! Словно в рожу плюнули! И к Яне он липнет. Ничего, мы его усмирим!
За ужином я начал действовать и говорил не переставая. Вспомнил все речевые навыки, которым нас учили в Школе, был весел, легок, неистощим на правду и здоровую крепкую фантазию. На Яну мои речи произвели впечатление, она все чаще посматривала на меня. Даже престарелая Элеонора изменила свое мнение обо мне и обозвала "приличным молодым человеком". Я чуть не подавился соком. Элеонориному квартиранту, носившему аналогичный титул, все это очень не нравилось. Он морщился брезгливо, но сдержанно. Имя его я по злобе забыл и называл попеременно то Арнольдом, то Аркадием. Оказался он агробиологом - специалистом по заболеваниям сои. Родился на Лабе, учился на Магдалине, теперь вернулся работать домой. Отвечал Арнольд-Аркадий неохотно, сквозь зубы. Его психополе лучилось неприязнью это я мог сказать и без "спик-вертушки", не внедряясь в его психику.
- Виктор, а как у вас с учебой?
Я на секунду замолчал, занявшись своей тарелкой, и Элеонора решила, что настала ее очередь поддержать разговор.
- Угу-м-м-м?! - отозвался я, стараясь разделать кусок жареного люстреса. Нож не резал. Все у них не как у людей! Даже вместо контактных бритв мерзкие бреющие аэрозоли, от которых физиономия целый день болит.
