Рано утром Огюстен и Нокс первым делом отправились на раскоп, горя желанием поскорее приступить к делу и надеясь, что рабочие уже откачали воду из каких-то помещений. Оба хорошо знали, какие трудности их ожидают. Известняк — камень чрезвычайно пористый и воду впитывает, словно огромная губка. Как только помпа заработает, эта губка начнет освобождать свой резервуар, восстанавливая нарушенный баланс. На многое рассчитывать не приходилось, по крайней мере с имеющимися в их распоряжении средствами, но какое-то время выиграть можно.
Однако, едва прибыв на место, археологи поняли — случилось нечто серьезное. Помпа хрипела, как догоняющий автобус завзятый курильщик. Они поспешили вниз. Судя по всему, древние печати на нескольких нишах не выдержали, и вода разлилась по полу македонского захоронения. Под мутной жижей тускло мерцали лампы.
Огюстен метнулся наверх, торопясь выключить насос. Нокс отсоединил кабели, потом разулся, стащил брюки и начал собирать лампы и вентиляторы, складывая их на ступеньки лестницы. Помпа заглохла, в шлангах заурчало. Подождав немного, Нокс снова подсоединил кабели и осмотрелся. Спустившийся на пару ступенек Огюстен горестно вздохнул и покачал головой:
— Merde![5] Мансур мне яйца оторвет.
— Мы можем спустить помпу сюда?
— Я только договорился, чтобы ее привезли. Откуда мне знать, как эта штуковина работает? — проворчал француз, но тут по его лицу разлился свет озарения. В следующее мгновение он исчез, а через минуту вернулся с четырьмя корзинами и, бросив две Ноксу, принялся собирать воду.
— Ты это серьезно? — удивился Нокс.
— Есть идея получше? — огрызнулся Огюстен.
Ноксу ничего не оставалось, как последовать его примеру. Воды в корзины вмещалось много, таскать их было тяжело, а резина оставляла на пальцах красные полосы. Они успели сделать несколько ходок, когда появились первые рабочие. Увидев, что случилось, они схватили корзины и поспешили на помощь. Вскоре собралась вся команда. После дюжины корзин коленки у Нокса дрожали, а руки онемели. Решив передохнуть и не мешать другим, он вышел в главный зал. Вопреки его ожиданиям идея Огюстена полностью себя оправдала. Уровень воды значительно понизился, и выступившие верхние ступеньки разделили оба зала и двор на три отдельных водоема. Присев на корточки и опустив распухшие пальцы в холодную воду, Нокс заметил кое-что любопытное. Уровень воды в главном зале был ниже, чем в соседнем помещении, и ниже разделяющих их ступенек.
