Холмс покачал головой.
– У меня и в мыслях нет ничего такого, милейший Болдуин. Да и вообще, я тут только ради доктора Уотсона. Он так заинтересовался крысиными боями, что уговорил меня сопровождать его нынче на вечернее действо.
С этими словами мой друг всунул соверен в руку старого боксера.
Болдуин потаращился на него немного, а потом толстые грубые пальцы сомкнулись поверх монеты, и он опустил соверен в карман.
– Ну, так вы мне пообещали без выкрутасов, – проговорил он и отворил дверь.
– Пообещали, – ответил, поклонившись, Холмс.
– А вы, кстати, пришли в самый подходящий вечер. У нас тут сегодня будут первоклассные крысы. Уж и прольется кровь! – Болдуин расплылся в улыбке, обнажив ряд гнилых и обломанных зубов.
Не встретив иных препятствий, мы вошли в «Мост мечтаний» и оказались в ярко освещенном вестибюле – над головами у нас сияла хрустальная люстра. Верткий низкорослый человечек подскочил к нам сбоку. Одет он был в щегольский вечерний наряд, темные напомаженные волосы блестели как лайковая кожа. Он расплылся в пустой улыбке.
– Добрый вечер, джентльмены. Добро пожаловать в «Мост мечтаний». Меня зовут Джордж. За какими удовольствиями вы нынче пожаловали? Спешу сообщить, что Катарина вернулась в заведение и дожидается в Зале Орхидей…
– Мы пришли ради крысиных боев, – отрывисто проговорил Холмс.
Человечек так и засиял.
– А, господа будут делать ставки? – Он осмотрел нас с ног до головы, будто мы были подозреваемыми в полицейской камере. – Нынче ожидается серьезное дело. Нам доставили особых крыс. – Он вежливо кашлянул. – С вас по десять гиней, джентльмены.
Тут я в свою очередь поперхнулся и закашлялся. Холмс же с полнейшим безразличием вручил лакею мешочек с монетами. Тот замешкался, внимательно рассматривая содержимое. После чего опустил в карман плату за вход и повел нас в дальнюю часть здания, в залу, которая, видимо, раньше служила оранжереей. Контраст между спокойным, величественным вестибюлем и этим помещением был разительным. Во-первых, тут было людно и шумно, а в воздухе плотным облаком висел сигарный дым. Большинство посетителей были в вечерних туалетах – богатые любители спорта, пришедшие сыграть в азартную игру; однако у стойки бара маячило несколько фигур другого толка – в грубых вельветовых костюмах из тех, что носят уличные торговцы. То были профессиональные собачники, и почти у каждого имелось при себе по псине. Некоторые бойцовые псы были привязаны к нижней перекладине барной стойки, другие спали у хозяев на руках, третьих еще осматривали на предмет сломанных костей, заглядывали им в пасти, будто дантисты. Почти у всех животных имелись шрамы и следы укусов.
– Жаль выпускать его против крыс, – сказал один из собачников, поглаживая особо свирепого на вид бультерьера.
Джордж щелкнул пальцами, и к нам подбежал еще один лакей, одетый на тот же лад. Он запросто мог сойти за близнеца Джорджа.
– Эрик, проследи, чтобы джентльменам налили выпить и посадили на хорошие места.
Эрик кивнул и без единого слова повел нас в центр залы, где находился «ринг» – арена метра три в диаметре, с деревянным бортиком на высоту локтя. Над ним с потолка свисала электрическая лампа, она заливала ярким светом выкрашенный белой краской пол арены. Наш проводник с привычной непринужденностью протолкался вперед и расчистил нам место у самого бортика. Мы успели скользнуть туда, прежде чем волна зрителей нахлынула снова и нас стиснули с обеих сторон. Через несколько секунд Эрик доставил нам бутылку шампанского и два бокала, за что выудил у Холмса еще какую-то непомерную сумму.
Вскоре началось и само малоприятное действо. На возвышении в одном конце арены появился коренастый тип с длинными висячими усами – он представился Капитаном – и призвал всех к тишине.
– Джентльмены, прошу делать ставки на первый поединок вечера. На ринге Хват Тома Херика, – тут под громкие приветственные крики был поднят повыше крупный бультерьер, – способный одолеть двадцать пять крыс разом и никогда не терпевший поражений.
Новые вопли, а потом все принялись лихорадочно делать ставки, заключая пари как между собой, так и с местными букмекерами.
