Нелли крутила кран до тех пор, пока вода не стала умеренно теплой. Но такие уроды, как он, не заслуживают теплой воды - это просто пустая трата. Он должен мыться под холодными струями, и использовать только щелочное мыло, нещадно щиплющее глаза, вместо его нежного пенящегося геля, и, конечно, никакой фланели. Гарри заскреб себя ногтями, царапая кожу так, что на ссадинах выступила кровь.
- Нет, хозяин Гарри! - воскликнула Нелли, отбрасывая его руки. - Не смейте ранить себя! Уже можно звать госпожу Помфри?
Гарри замотал головой, его горло сжалось, не позволяя выдавить ни звука. Что это значит? Ясно, что теперь отец ненавидит его и не хочет больше - это точно. Он не должен был говорить со змеями и врать на счет лодыжки, и должен был сдерживаться, как большой мальчик и не плакать потом, как глупый ребенок.
Он был плохим и не заслуживал такого отца. Дядя Вернон был прав. Никто никогда не полюбит такого урода, как он.
- Идемте, хозяин Гарри, - Нелли выключила воду и помогла ему выбраться из душа. Пока она вытирала его мягким полотенцем, малыш стоял, обхватив себя руками и мелко подрагивая. Больше никаких слез, пообещал он себе. Он больше не ребенок, хоть и говорит со змеями и писает в штаны. Он должен сам позаботиться о себе, как было всегда. Он сам, потому что больше - некому. Гарри выхватил у Нелли полотенце и закончил вытираться. Немного крови из ранки на животе попало на ткань, и малыш уставился на пятнышко, пытаясь придумать, как стереть его.
- Можете сесть здесь, - сказала Нелли, указывая на маленький стульчик, на котором Гарри стоял, чтобы видеть себя в зеркало, пока чистил зубы и умывался. Слава богу - мокрая одежда исчезла, хотя Гарри знал, что должен сам отмыть ее. Нелли не обязана этого делать.
- Хозяин Снейп запретил вам наступать на больную ногу. Я принесу чистую одежду, хорошо, хозяин Гарри? Хотите, Нелли поможет вам одеться?
Гарри покачал головой и уставился на чистые носки и трусы. Лодыжка больше не болела и не гнулась - но Гарри все равно должен был натянуть на ногу носок. Нелли подала ему штаны, которые он одел с большим трудом, стараясь не наступать на больную ногу. Затем, убедившись, что кровь из ссадины на животе больше не течет, малыш влез в рубашку. Она была бледно-голубой, с воротничком и всего двумя пуговицами, и такая мягкая! Гораздо мягче, чем заслуживал такой урод, как он...
- Ждите здесь, а Нелли пока приведет госпожу Помфри!
- Хорошо, - сказал Гарри, сложив руки на коленях. - Спасибо, Нелли.
Через несколько минут за дверью раздался голос мадам Помфри.
- Гарри! Могу я войти?
- Да, мэм, - откликнулся тот охрипшим голосом. - Проходите, пожалуйста, - сказал он чуть-чуть громче.
Колдомедик появилась на пороге ванной, с очень озабоченным лицом - наверно, из-за его лодыжки.
- Давай-ка, перейдем куда-нибудь отсюда, - сказала она, взмахивая палочкой. Мгновение спустя Гарри поднялся в воздух и полетел, почти как на метле! Но его это нисколько не восхищало. Не теперь.
Помфри переместила его на кровать, уложив голову точно на подушки.
- Твой домашний эльф сказала, что ты поранил щиколотку. Сейчас я аккуратненько сниму носок и посмотрю, что с ней, ты не против? А ты пока расскажи мне, что стряслось.
- Я упал, - Гарри держал руки на коленях и не смотрел ей в глаза - это не разрешалось. Он знал. В конце концов, уроды ведь не люди. Но внезапно Трикли Тарт запрыгнула на Гарри и посеменила наверх по его ноге - она все еще любила его. Он хотел прижать ее к себе и спрятать лицо в белой мягкой шерстке, но мадам Помфри еще разговаривала с ним.
- Когда ты упал?
- Перед обедом, мэм.
- Где? - спросила она, натягивая носок малыша обратно на его ногу.
- Снаружи, мэм. С камня.
Гарри ничего не сказал про змею, потому что отец попросил его никому не рассказывать об этом. Трикли снова потерлась об его руку, и Гарри посадил ее себе на плечо.
Нахмурившись, колдомедик сказала:
- Ты снова ушиб эту же щиколотку?
- Да, мэм.
- Когда он успел наложить на нее шину?... - пробормотала она, задумавшись. Затем уточнила:
- Когда твой отец наложил тебе на ногу шину?
- О, перед обедом, мэм.
